Автор этого издания — кандидат архитектуры Г.А. Оль — известна читателям серии своей книгой «Александр Никольский». Сейчас Г.А. Оль предлагает их вниманию очерк о крупном русском архитекторе Александре Брюллове.

Имя Александра Брюллова открывает собой новую эпоху в русском зодчестве и связано с зарождением и развитием стиля эклектики, возникновение которого так восторженно встретили современники во главе с русским писателем Н.В. Гоголем.

В Ленинграде сохраняются основные работы Александра Брюллова: здание бывшего Штаба гвардейского корпуса на Дворцовой площади, здание бывшей лютеранской кирки на Невском проспекте, бывшее Служебное здание Мраморного дворца, здание бывшего Михайловского театра, здание Пулковской обсерватории, ряд интерьеров Зимнего дворца, среди которых знаменитый Малахитовый зал, интерьеры собственного дома зодчего на Васильевском острове, дача его в Павловске и другие.

Книга предназначена массовому читателю.

• Воспитанник «Академии трех знатнейших художеств»
• От Общества поощрения художников
• Зодчий, портретист
• «Россия имеет научный памятник, выше которого нет на свете»
• Известные здания столицы
• «Ни один покой не похож на другой»
• «Певец великих дел»
• «В плане мы ходим, в разрезе дышим и живем»
  • Архитектурные термины
  • Литература

Годы активной творческой деятельности выдающегося русского зодчего Александра Павловича Брюллова — сложный период истории русской архитектуры. 1830—1840-е годы — время упадка архитектурной системы классицизма и формирования нового стиля — эклектики.

В России классицизм как течение, охватившее все сферы искусства и литературу, утвердился во второй половине XVIII столетия на почве прогрессивных для своего времени идеалов философии Просвещения — «государственной гражданственности», гармонии интересов государства, и личности. В представлениях художников этого времени наиболее близким просветительской философии было классическое искусство — архитектура, скульптура и живопись Древней Греции и Древнего Рима.

Для архитектуры основой классицизма было признание обязательности законов античного зодчества. Основоположники русского классицизма и их преемники создали ряд шедевров архитектуры и монументальной скульптуры, до сих пор украшающие наш город. Творения Баженова (Михайловский замок), Воронихина (Казанский собор, Торный институт), Захарова (Адмиралтейство), Кваренги (Смольный институт, здание Академии наук и др.), Старова (Таврический дворец), так же как блестящие ансамбли Томона (Стрелка Васильевского острова) и Росси (Дворцовая площадь, площади Искусств и Островского) определяют непреходящую красоту Ленинграда создают удивительную гармонию архитектуры и природного окружения. Произведения монументальной скульптуры классицизма — «Медный всадник» Фальконе, памятники Суворову (скульптор Козловский), Кутузову и 'Барклаю-де-Толли (скульптор Орловский) и многие другие дополняют уникальный художественный образ классического Петербурга — Ленинграда.

Однако уже в начале XIX века идеалы классицизма были подвергнуты в прогрессивных кругах русского общества сомнению. Расправа над участниками восстания 14 декабря 1825 года и наступившая затем реакция окончательно подорвали веру в возможность «разумно построенного» дворянского, крепостнического государства, в реальность осуществления идеи о «взаимном долге сословий».

Утратив идеологическую основу, классицизм стал мертвой догмой, набором правил, ограничивающим свободу творчества. Идеи, воодушевлявшие зодчих в конце XVIII — начале XIX века, быстро утрачивали свою жизнеспособность, и это не могло не отражаться на характере архитектурного творчества, постепенно принимавшего официальный, холодный оттенок.

Первыми с критикой классицизма в целом выступили декабристы, понявшие утопичность идей просветительской философии, увидевшие в регулярной правильности классицизма казарменный дух военных аракчеевских поселений.

В начале 1830-х годов великий русский писатель Н.В. Гоголь выступил в печати со статьей «Об архитектуре нашего времени». Напоминая зодчим о красоте и величии архитектуры всех времен и народов — «гладкой массивной египетской», «огромной пестрой индусов», «роскошной мавров», «вдохновенной и мрачной готической», «грациозной греческой», писатель призывал к освоению мирового архитектурного наследия, способного, с его точки зрения, вдохновить зодчих и побудить их к созданию новых прекрасных сооружений.

Критика классицизма как уходящей, уже не созвучной времени художественной системы охватила все области искусства и литературу. На смену классицизму шел романтизм — художественное течение, отразившее всю сложность общественно-исторических процессов и взглядов в эпоху кризиса феодальных отношений. Он провозгласил новый метод познания мира, основанный на неограниченной свободе творчества. Важнейшим принципом романтизма стало утверждение права личности на полное раскрытие и свободу своих чувств. Романтизм выразил неудовлетворенность догматичностью и ограниченностью системы классицизма.

Движение за более широкое постижение жизни сначала проявилось в литературе. Целый мир ранее неизвестных в русской поэзии возвышенных эмоций, горячих человеческих чувств, ощущений единства человека с природой выразили в своих произведениях Жуковский и юный Батюшков.

Провозглашаемые романтизмом свобода выбора художественных средств, отказ от жестоких канонов создавали иллюзию творческой независимости художников, подчас прямолинейно отождествлялись в их сознании и в сознании общества с идеей освобождения от социального гнета.

В архитектуре эстетика романтизма проявилась в первую очередь стремлением к свободному использованию наследия предшествующих эпох. Серьезные достижения наук — истории и археологии — вооружали зодчих знаниями, необходимыми для этого, раскрывали перед ними многообразие и ценность мирового искусства. Источником вдохновения для раскрепощенного от академических догм сознания художника становятся уже не только античность и Возрождение, но и памятники других эпох, и в первую очередь средневековья.

Свобода в выборе вдохновляющих художника исторических источников сформировала к середине XIX века новую архитектурную систему — эклектику, то есть «архитектуру выбора» (слово «эклектика» происходит от греческого «эклего» — «избираю»).

На первом этапе эклектика выступает в облике стилизаторства: зданию или интерьеру придают формы одного определенного исторического стиля. Постепенно это ограничение исчезает, и зодчие строят свои композиции, свободно сочетая архитектурные формы различных стилей, подчас глубоко преобразуя их или предлагая новые.

Сам термин «эклектика» не нес в себе тогда негативной оценки. Эклектика расценивалась, по определению писателя Н.Б. Кукольника, как один из высочайших моментов развития русского зодчества...». В конце XIX века в результате изменения эстетических взглядов и новых достижений архитектуры, в частности модерна, выступившего новаторски, выражение «эклектичная архитектура» приобрело оттенок пренебрежения.
 
Творчество Александра Павловича Брюллова, одного из пионеров эклектики, отразило переходный этап развития русского зодчества XIX столетия. Архитектура созданных им произведений — это сплав художественных концепций классицизма, в традициях которого он был воспитан, и стилизаторства, выражавшего идеи романтизма.

На разных этапах развития русской архитектуры менялась оценка творчества Брюллова. Восторженно принятый современниками в первые десятилетия своей деятельности, он вскоре был незаслуженно отвергнут и почти забыт. Резкой критике подверг творчество архитекторов 1830—1840-х годов, в том числе и Брюллова, выдающийся деятель русской культуры последней трети XIX века, ярый враг классицизма В.В. Стасов, не только обвинивший их в полном отсутствии знания исторических стилей, но и отказавший им в таланте. Исторически ограниченное восприятие Стасовым процесса развития искусства помешало ему увидеть новаторские поиски Брюллова, Тона, Штакеншнеидера и оцепить своеобразие и художественные достоинства их произведений.

В связи с возрождением интереса к архитектурным памятникам Петербурга XVIII и начала XIX века и пониманием их непреходящей ценности историки и художники начала XX бека начинают признавать «немало таланта, знания, вкуса, чувства, поэзии» за искусством середины XIX столетия. А.П. Брюллов характеризуется ими как один из «самобытных и тончайших архитекторов - творцов». В то же время основным критерием их положительной оценки творчества Брюллова служил не столько его поиск новых средств архитектурной выразительности, сколько еще сохраняемая им преемственность традиций классицизма.

Первые, еще очень робкие попытки осмыслить историческую обусловленность и закономерность отхода Брюллова и его современников от классицизма и дать объективную оценку их новаторским исканиям были предприняты автором этой книги в начале 1950-х годов. Однако тогда стереотип отрицательного отношения к эклектике как к воплощению архитектурного «безвременья» еще не был преодолен.

За истекшее двадцатипятилетие в практике советской архитектуры и в методе научных исследований произошли сдвиги. Комплексное изучение всех явлений художественной жизни России и Западной Европы второй половины XIX века позволило историкам архитектуры, и в том числе автору этой книги, более объективно и широко подойти к оценке зодчества времен эклектики, осмыслить его художественную значимость.

Известно, что А.П. Брюллов был не только архитектором, но и одним из крупнейших мастеров акварельного портрета и пейзажа. Эта сторона творчества зодчего еще ждет своего исследователя — специалиста по изобразительному искусству. Не претендуя на всестороннюю оценку живописи Александра Брюллова, автор включил в книгу его акварели с целью проиллюстрировать многогранную одаренность мастера, а также расширить наши знания о круге его знакомств: Брюллов был знаком со многими выдающимися личностями эпохи — А.С. Пушкиным, В.А. Жуковским, М.И. Глинкой и другими.

Предлагаемый читателю очерк создан на основе изучения важнейших построек А. Брюллова, его большого графического наследия и документальных материалов. Автор приносит глубокую благодарность правнучке зодчего архитектору Нине Борисовне Брюлловой за предоставленные ею материалы из личного архива и помощь в работе.

Творчество Александра Павловича Брюллова ярко выразило те сдвиги, которые происходили в эстетическом мировоззрении общества в период распада феодальных и развития капиталистических отношений. Черты стилизаторства и эклектики, присущие его произведениям,— явление закономерное, отразившее победу новых свежих идей над консерватизмом устаревшей академической архитектурной системы.

Новаторством отмечены многие аспекты деятельности Брюллова: его разработки функциональной организации жилых и общественных зданий, внедрение в строительную практику новых конструкций и материалов и, наконец, его многолетняя педагогическая работа, направленная на совершенствование архитектурного образования.