Слово в дорогу

1. Хлынов — Вятка — Киров
Панорама города из-за реки — Ансамбль Успенского Трифонова монастыря — Иконы из Трифонова монастыря — Спасо-Преображенский Ново-Девичий монастырь — Строители хлыновских каменных храмов — Церковь Иоанна Предтечи — Образы каменного зодчества Хлынова — Приказная палата — Вятка — центр нового наместничества — Творчество А. Л. Витберга в Вятке — Жилая застройка города

2. На древнем Сибирском тракте
Дымково — Вятская игрушка — Церковь села Макарье — Слободской — Палаты Анфилатовых — Ансамбль центральной площади — В музее — Екатерининская церковь — Ян Райнис в Слободском — Древний Благовещенский монастырь — Михайло-Архангельская надвратная часовня — Шестаков — крепость, ставшая деревней — Татарское село Карино

3. На южных дорогах
Троицкая церковь села Кстинина — Знаменско-Богородская церковь в Пасегове — Памятник в Нижнем Ивкине — Центральная площадь села Коршик

4. К западу от Кирова
Ансамбль центральной площади в Великорецком — Город Халтурин — древний Орловец — Ильинская церковь села Юрьева — Памятники в Истобенском — Троицкая церковь в Быстрице

5. В Советске и Яранске
Слобода Кукарка — Покровская церковь — Яранск — Благовещенская церковь — Памятники городского центра — В местном музее — Церковь Рождества Богородицы в Шошме

6. В верховьях Моломы и на Лале
На берегах Моломы — Спасская церковь — Древний «Лальский Никольский погост» — Центральный комплекс Лальска — На улицах города — Покровская церковь на Лузе — Церкви в деревнях Слобода, Зеленки и Учка

Библиография

Слово в дорогу

Несколько лет прошло с тех пор как задорный петушок стал эмблемой серии книг «Дороги к прекрасному». Вознесенный над четырьмя странами света, овеваемый всеми ветрами, он зовет на непроторенные тропы, ведущие в глубь страны, где на тихих улицах малых городов и далеких сел сохранились полузабытые малоизвестные художественные приметы нашего прошлого. Сегодня петушок обернулся на северо-восток от Москвы, к самобытному древнему краю, о котором один из отцов истории русской Н.И. Костомаров обронил многозначительную, почти загадочную фразу: «Нет в русской истории ничего темнее Вятки и земли ее».

Прошло более ста лет, а обширные земли вдоль среднего течения реки Вятки, от Чепцы до Пижмы, вошедшие в современную Кировскую область, все еще полны загадок. Их древняя история по-прежнему овеяна туманом преданий и легенд.

Первые славянские поселенцы проникают сюда, в страну марийских и удмуртских племен, не позднее XIII в. Кто были эти славянские «аргонавты»? Появились ли они с запада или с севера, от Устюга Великого? Легендарные сведения на этот счет противоречивы. Край был беспокойный, немирный. Нередко пахали здесь, запасшись копьем, спали, не отстегнув меча от пояса. Славянские поселенцы воевали с марийцами и удмуртами, отбивали рати золотоордынских ханов, сами ходили походами на далекую Волгу, во владения Казанского царства. Но не было летописцев этих походов, как нет и точных данных о формах управления в Вятских землях, где, по мнению многих дореволюционных историков, царило «буйное народоправство».

Сравнительно поздно проникают сведения о Вятке на страницы московских летописей. С XIV в. .великие московские князья протягивают сюда свою властную руку. Один за другим следуют завоевательные походы. Но даже побежденные на поле боя мятежные вятские бояре и «ватаманы» яе желают подчиняться, лукавят, подкупают воевод, нарушают «крестное целование» в верности Москве. Только в 1489 г. московское войско окончательно покорило эти далекие окраинные земли, после чего Москва «всю Вятку розвела», выселив сотни жителей в центральные города государства — Боровск, Алексин, Дмитров. С тех пор Вятка — вотчина великого князя московского — оказалась целиком включенной в русло общерусской культуры.

Ее города за редким исключением сравнительно молоды. Где-то на рубеже XIV—XV вв. возникают Хлынов (Вятка), Никулицын, Орлов, Котельнич. Позднее, в XVI в., основаны Слободской, Шестаков, Яранск, Кукарка. Различны их исторические судьбы и значение. Захирели, превратившись в села Никулицын и Шестаков. Не сохранил памятников далекого прошлого часто горевший Котельнич. Зато Хлынов, ставший современным промышленным Кировом, жил во все времена напряженной жизнью, развиваясь как столица края, как его главный культурный центр.

Шли века... Обширный Вятский край становится постепенно одной из самых глухих, «богом забытых» российских провинций. Сюда охотно ссылали: сначала — опальных бояр, позднее — пленных шведов. Однако в XVIII в. здесь отчетливо проступают ростки нового, приметы грандиозных общественных и культурных преобразований, немыслимых в средневековой боярской Руси. В 1733 г. одним из просвещенных людей своего времени, другом знаменитого Феофана Прокоповича, архиепископом вятским Лаврентием Горкой была открыта здесь Славяно-греко-латинская школа, а в 1786 г. было основано Главное народное училище. Из их стен вышло много образованных, передовых людей.

Здесь получил образование и сын дьячка из Синегорья Ермил Костров, первый русский переводчик Гомера, друг фельдмаршала А.В. Суворова. Этот талантливый и самобытный поэт был высоко чтим А.С. Пушкиным, который считал его наряду с Державиным и Ломоносовым основоположником современного русского поэтического языка. В стихотворении «К другу стихотворцу» Пушкин упоминает Кострова рядом с величайшими мировыми именами:

«Катится мимо их Фортуны колесо;
Родится наг и наг вступает в гроб Руссо;
Камоэнс с нищими постелю разделяет;
Костров на чердаке безвестно умирает,
Руками чуждыми могиле предан он:
Их жизнь — ряд горестей, гремяща слава — сон».

В XIX в. в Вятке заметно активизируется общественная и культурная жизнь, что, несомненно, было связано с появлением здесь больших групп политических ссыльных, среди которых было немало выдающихся высокоидейных талантливых людей, гордости русского общества. Одним из них был Александр Герцен (Искандер), будущий издатель грозного для самодержавной России «Колокола». Рядом с ним высится трагическая фигура его друга Александра Витберга, архитектора талантливого и своеобразного, но по воле царя опозоренного ложным обвинением в казнокрадстве. В Вятке жил прогрессивный книгоиздатель, неукротимый Флорентий Федорович Павленков, сумевший выпустить здесь, в условиях неусыпной полицейской слежки, революционный антиправительственный сборник «Вятская незабудка». Великий русский сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин описал место своей ссылки — Вятку — в целом ряде своих произведений.

Не менее значителен и «второй эшелон» ссыльных. Водном из глухих северных сел губернии жил В.Г. Короленко. В Слободском провели несколько лет Ян Райнис и Петр Стучка, в Нолинске и Кае — молодой Феликс Дзержинский, в Орлове — В.В. Воровский и Н.Э. Бауман.

Все это не просто бесстрастный перечень имен. Плеяда сильных духом невольных изгнанников оставила в сердцах и сознании коренных жителей Вятки глубокий, неизгладимый след! Здесь было немало последователей и сочувствующих прогрессивным идеям современного им русского общества, тех, кого еще Герцен очень определенно, хотя и осторожно называл своими «подснежными друзьями». «В этом захолустье вятской ссылки, в этой грязной среде чиновников, в этой печальной дали, разлученный со всем дорогим, без защиты отданный во власть губернатора, я провел много чудных, святых минут, встретил много горячих сердец и дружеских рук». Преемниками «подснежных друзей» Герцена стал на рубеже XIX—XX вв. целый круг прогрессивно настроенной интеллигенции. Это были патриоты своего края, его просветители и знатоки его художественной старины. Среди них мы знаем имена братьев Чарушиных — издателя, народника и архитектора, художника H.Н. Хохрякова, одного из основателей местного художественного музея, археолога и краеведа А.А. Спицына. В Вятке прошла юность художников Виктора и Аполлинария Васнецовых, Александра Грина, Константина Циолковского.

Печальная слава «края ссылки» на долгие годы дискредитировала Вятку в глазах русского общества. Мало кто знал и помнил главные вехи ее культурной жизни, мало кто изучал и ценил ее прекрасные художественные памятники. Эта недооценка вклада Вятской земли в общую художественную сокровищницу страны по инерции дожила до наших дней. Сейчас, когда сама история Вятской земли трудами советских ученых раскрывается все полнее, особенно бросается в глаза недооценка созданных здесь художественных памятников. Произведения местного искусства, за исключением всемирно известной дымковской игрушки, остались за бортом многотомных исследований русского искусства. Взгляните на карту современной Кировской области, окруженную полукольцом крупнейших художественных центров — «рассадников искусства», — Устюга Великого, Каргополя, Сольвычегодскаа на севере, нижегородской земли на западе, Прикамья на востоке. Можно ли предположить, что эта огромная, лежащая на перекрестке больших торговых путей земля не оставила значимых культурных ценностей? Лишь недостаточная осведомленность могла привести к сохранению этого белого пятна на карте гигантского художественного резервата, каким в наши дни является для всего человечества русский Север. Трудами реставраторов это пятно в последние годы начинает заполняться зримыми художественными образами прошлого, описанию которых и посвящена в основном эта небольшая книжка.

Перелистывая ее страницы, мы как бы медленно приподнимаем занавес, за которым на фоне полей и дремучих лесов одна за другой проходят величественные картины истории Кировской области, воплощенные в памятниках ее монументального искусства. Вначале это бревенчатые крепостные башни, часовни, избы, мостовые, амбары, деревянные изваяния святых. Но где они сегодня, эти приметы седой старины? Лишь башня-часовня в Слободском да огромный храм близ села Опарино донесли до нас образцы высокого мастерства древних вятских плотников- зодчих. Отдельные фрагменты искусства резчиков далекого прошлого можно видеть в собраниях местных музеев. О многом мы можем лишь догадываться.

«Второе действие» этого архитектурного спектакля развертывается уже сравнительно поздно. Лишь в конце XVII в. поднимаются в Хлынове первые каменные постройки. В их облике архитектурные традиции Древней Руси неразрывно сплетены с местными приемами декоративной трактовки форм. Они несут на себе яркую печать народности, напоминают о глубоких, еще не исследованных до конца связях зодчества и лучших образцов вятского прикладного искусства.

Волна петровских преобразований с небольшим опозданием задевает и далекую окраинную Вятку. Мастера нового поколения отдают дань новым художественным вкусам. Отказавшись от декоративной пышности предшествующего времени, они тяготеют к строгим, лаконичным формам. Рядом с каменными храмами вырастают и первые каменные палаты богатеющего купечества.

Время «следующего действия» — вторая половина XVIII столетия. Оно подготовлено творчеством мастеров соседнего Устюга Великого. Огромные украшенные кирпичным орнаментом храмы этой поры по-театральному пышны. Особенно поражает их утонченная изысканность в сочетании с суровым северным пейзажем.

Красочный мир образов искусства старой Вятки замыкают прекрасные образцы русской архитектурной провинциальной классики конца XVIII и первых десятилетий XIX в. и изделия получивших тогда же широкое развитие местных промыслов. Работы вятских кустарей — игрушечников, кружевниц, резчиков по дереву — и сегодня во многом определяют громкую славу русского народного искусства.

Эта книга поведет своих читателей далеко не по всем дорогам и даже не по всем городам Кировской области. Она знакомит лишь с главными культурными центрами «старой Вятки», лучшие памятники которых достойны войти в художественную сокровищницу страны. Но кроме отдельных памятников зодчества многие малоизвестные городки и села, такие, как Слободской, Шестаков, Юрьево, Великорецкое, Кукарка, Яранск, сохранили до наших дней и все очарование старой русской провинции. Последовательность их описания дана в книге с учетом удобных звездообразных маршрутов, отправным пунктом которых служит город Киров. Последний маршрут — к верховьям реки Моломы и на Лалу — ведет к малоизвестным памятникам художественной школы крупнейшего северного соседа Вятской земли — Устюга Великого.

«Лучшее из того, что я узнал о вятском народе, я узнал не из исторических книг, а путешествуя по городам и деревням», — писал вятский писатель Всеволод Лебедев. Именно поэтому место этой книги, скорее, не на книжной полке, а в дорожном рюкзаке или кардане туристской штормовки. Она задумана как спутник любознательных туристов, проникающих в самобытный край полузабытых художественных образов старой Вятки.

За творческую помощь при составлении книги авторы благодарят профессора А.В. Эммаусского, трудами и советами которого они пользовались, изучая историю края, искусствоведов С.В. Ямщикова и Г.Г. Киселеву, помогавших при сборе материала по живописи и прикладному искусству, председателя Кировского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Б.А. Соколова.