Предисловие

Глава I. Древнейшее искусство восточной Европы. В.Д. Блаватский

Глава II. Искусство древних славян. Б.А. Рыбаков

Глава III. Искусство Киевской Руси
Киевская Русь. В.Н. Лазарев
Зодчество Киевской Руси. Н.Н. Воронин
Живопись и скульптура Киевской Руси. В.Н. Лазарев
Прикладное искусство Киевской Руси. IX — XI веков и южнорусских княжеств XII—XIII веков. Б.А. Рыбаков
• Прикладное искусство в быту
• Художественное ремесло и его техника
• Орнамент
• Сюжеты прикладного искусства
Культурное наследие Киевской Руси. В.Н. Лазарев

Глава IV. Искусство западнорусских княжеств. Н.Н. Воронин и В.Н. Лазарев
Вводные замечания
Галнцко-Волынская земля
Полоцкое княжество
Смоленское княжество

Глава V. Искусство Владимиро-Суздальской Руси
Владимиро-Суздальская Русь. В.Н. Лазарев
Зодчество Владимиро-Суздальской Руси. Н.Н. Воронин
Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. В.Н. Лазарев
Живопись Владимиро-Суздальской Руси. В.Н. Лазарев
Прикладное искусство Владимиро-Суздальской Руси. Б.А. Рыбаков
Татарское иго и судьбы Владимиро-Суздальского искусства. В.Н. Лазарев

Библиография
Указатель
Список иллюстраций

Предисловие

Изложить историю русского искусства, охватывающую весь путь его развития от древнейших времен до наших дней,— научная задача большой трудности и большого политического значения. Попытка разрешить ее, предпринятая в 1908—1915 годах, в связи с первой мировой войной не была доведена до конца: вышли лишь пять томов задуманного издания (И.Э. Грабарь. История русского искусства. Т. I—III, V—VI. М., изд-во Кнебель).

Теперь эта задача ставится вновь в условиях, совершенно не сравнимых по своим возможностям. Их создала Великая Октябрьская социалистическая революция, открывшая невиданные перспективы научного исследования и художественного творчества, вооружившая науку и искусство марксистско-ленинской теорией, поднявшая на небывалую высоту интерес широких народных масс к культуре и искусству великого русского народа.

Новая «История русского искусства» задумана в виде большого многотомного труда, осуществляемого коллективом исследователей, объединенных вокруг Института истории искусств Академии Наук СССР. Первые четыре тома посвящены истории древнерусского искусства, два тома — искусству XVIII века; три тома — искусству XIX века и три тома — советскому искусству.

Основная цель настоящего труда сводится к тому, чтобы дать советскому читателю картину развития русского искусства в связи с общими процессами развития русской общественной жизни, борьбой различных классовых идеологий. Авторы поставили себе задачей прежде всего вскрыть то самостоятельное и оригинальное, что русский народ внес в сокровищницу мирового искусства и чем он по праву может гордиться. Особое внимание уделено народным основам русского искусства, которые столь ясно дают о себе знать уже на самых ранних этапах развития и которые в дальнейшем проявили себя с такой силой.

Исходя из принципиальных установок марксистско-ленинской эстетики, авторский коллектив сознательно выдвигал на первый план реалистические искания и течения, которые были ведущими на протяжении всего развития русского искусства. О них идет речь и в первых томах, и в томах, посвященных искусству XVIII—XIX веков, и особенно в тех томах, где читатель найдет историю русского идейного реализма. В томах о советском искусстве, знаменующем новый этан развития как русской, так и всей мировой художественной культуры, центральной проблемой является социалистический реализм, борьба за который определила все лучшие творческие искания советских художников.

Первые томы настоящего издания посвящены древнерусскому искусству и его истокам. Поскольку в период феодальной раздробленности местные художественные школы имели исключительно большое значение, материал в первом и втором томах сгруппирован с таким расчетом, чтобы рельефнее выделить историческую роль этих школ. Вот почему самые ранние этапы в развитии новгородского искусства, хотя они и неразрывно связаны с искусством Киева, все же объединены с более поздними этапами в истории новгородской художественной культуры. Поэтому и ряд более поздних памятников новгородского и псковского искусства разбирается во втором томе, хотя они возникли в тот период, когда Москва сделалась центром по собиранию русских национальных сил. Такой подход к русскому искусству XI—XV веков позволил авторскому коллективу не дробить историю отдельных художественных школ на мелкие исторические отрезки, а дать их крупными массивами, что помогло более четко очертить их контуры и определить их творческое своеобразие. Придерживаясь этого же принципа, авторский коллектив излагает в третьем томе историю московского искусства от его истоков в XIII веке и кончая его расцветом в XVI столетии.

В области изучения древнерусского искусства старая дореволюционная наука потрудилась немало. Труды крупнейших ученых прошлого (В.В. Стасова, Ф.И. Буслаева, Н.П. Кондакова, Д.В. Айналова и их учеников, а также историков зодчества В.В. Суслова, Н.В. Султанова, А.М. Павлинова, И.Е. Забелина, М.В. Красовского и других) положили начало разработке истории древнерусского искусства. Однако по своим историческим взглядам и применяемой методологии старые исследователи были далеки от правильной постановки вопросов истории древнерусского искусства. В изучении живописи господствовал компаративный и иконографический метод, и лишь в предреволюционные годы были поставлены на очередь задачи стилистического анализа, но последний понимался крайне узко и неверно, как анализ одной лишь формы. В области изучения зодчества преобладал интерес к чисто археологическому исследованию памятников; общей, достаточно полной истории древнерусской архитектуры не было создано, проблема архитектурного образа осталась почти неразработанной, поскольку главное внимание уделялось типологии и моментам технологического порядка. В целом древнерусское искусство трактовалось главным образом как искусство, возникшее лишь с принятием христианства и целиком зависевшее от византийской культуры почти на всем протяжении своего многовекового развития. Эти взгляды частично были обусловлены состоянием знаний о самих памятниках искусства: раскрытие и реставрация памятников живописи и архитектуры только начались в предоктябрьские годы, на археологические памятники еще не обращался взгляд историка искусства, за изучением отдельных памятников исчезала общая историческая перспектива.

Советская эпоха отмечена особенной интенсивностью исследований в этой области знания. Можно без преувеличения утверждать, что за последние тридцать пять лет было сделано больше, чем за все предыдущее столетие.

Археологические исследования советских ученых позволили теперь,— пусть пока эскизно и лишь в общих чертах,— определить истоки русского искусства, восходящие к художественной культуре славянских племен и к искусству античного и скифского Причерноморья. Византийский вклад лег на твердую почву крепких славянских художественных традиций, обусловивших решительную творческую переработку заносных греческих форм и своеобразие древнейших памятников русского монументального искусства.

Грандиозная работа по раскрытию и реставрации памятников древней живописи, осуществленная в наше время, поставила исследователей перед невиданным дотоле обилием замечательных творений русского народа, которым надлежало найти место в его художественном развитии. Нужно было вскрыть в культовых но своему назначению произведениях, созданных кистью древнерусских художников, те народные черты, которые неизменно проникали в мир религиозных представлений и которые способствовали смягчению средневекового аскетизма; нужно было проследить этот путь в диалектических изменениях содержания и формы искусства, в нарастании его национального своеобразия. Немало обогатило его понимание рассмотрение, наряду с живописью, памятников художественного ремесла, ранее почти не включавшихся в общую историю русского искусства.

Точно так же и в историю древнерусской архитектуры вошли первоклассные памятники, открытые советскими археологами. Из числа же ранее известных важнейших памятников многие, в результате архитектурно-археологических исследований, предстали перед нами в своем новом, подлинном виде. Перед авторами возникли контуры важнейших исторических этапов древнерусской архитектуры: зодчество Киевской державы X—XI веков; архитектура периода феодальной раздробленности XI—XIV веков, с поразительным богатством оттенков стиля областных архитектурных школ; наконец, период сложения общенациональных черт русского искусства, когда главенство перешло к Москве. Из глубины веков поднялись имена великих русских зодчих, прочно державших в своих руках судьбы строительного искусства. В истории зодчества XVII века были открыты факты, свидетельствующие о развитии многих элементов архитектуры нового времени еще в недрах допетровской Руси и, следовательно, о глубокой органичности этого нового этапа.

Иными словами, приходилось строить совершенно новую историю русского искусства на новом богатейшем материале. Авторы стремились на основе единственно научной марксистской методологии по-иному оценить связь русской художественной культуры с мировым искусством, стремились определить ее самостоятельность и национальное своеобразие.

Естественно, что не все эти задачи решены в настоящем труде с равной полнотой и бесспорностью. Для ответа на многие вопросы все еще недостаточно фактического материала, другие требуют специальных исследований. Так, например, сложнейший вопрос об определении национальных особенностей, кристаллизовавшихся в ходе развития древнерусского искусства, не может считаться окончательно решенным: эти национальные особенности изменялись в ходе исторической жизни русского народа, и показать этот процесс во всей его полноте и конкретности пока еще не представляется возможным. Много спорных моментов имеется и в решении более частных вопросов, связанных с определением или оценкой тех или иных памятников или мастеров. Авторы и редакция «Истории русского искусства» считали поэтому необходимым с возможной полнотой представить в описаниях и иллюстрациях самые памятники, чтобы читатель мог самостоятельно судить об изложенном путем сопоставления его с данными истории искусства.

Ожидать того времени, когда все станет бесспорным и ясным, значило бы надолго лишить советского читателя книги, раскрывающей перед ним величественную картину художественного творчества русского народа. А с этим медлить нельзя: знание всего лучшего, что создано народом в далеком и близком прошлом, есть одна из основ сознательного патриотизма и горячей любви к Родине.