• Предисловие
• Башенные постройки
• Святилища, храмы, мечети
• Некрополи
• Литература

Предисловие

В северо-восточной части кавказского массива расположены Чечня и Ингушетия. Это и есть страна вайнахов. Местные жители называют себя «вайнах», что в переводе означает «наш народ». Этим словом объединяются родственные по языку и культуре чеченцы и ингуши, хотя и те и другие имеют еще собственные самоназвания: чеченец — «нахчо», ингуш — «галгай». Общепринятые сейчас русские названия этих народов происходят от селений Чеченаул и Ангушт. Их жителей русские купцы хорошо знали уже в XVII веке.

Страна вайнахов не очень велика по своей площади, но ее территория весьма разнообразна и простирается от прикаспийских степей, усыпанных мелким желтоватым песком, до пустынных районов, представляющих собой останцы того же моря с барханами классической полулунной формы. Здесь беспрерывно дуют ветры, играют звонкими песчинками, наметая новые барханы и сглаживая старые. В прибрежьях Терека и Сунжи можно видеть участки полынных, голубовато-сизых степей. Их оживляют только всхолмления древних курганов и едва проглядываемые сквозь воздушную дымку легкие контуры гор.

Но вот и горы. Сухие и безлесные со стороны равнины, они затем на территории Ичкерии, заселенной чеченцами, поражают обилием лесов. Огромные буки тянутся к небу, шумят кронами, разбрызгивая сотни солнечных зайчиков по темно-зеленому подлеску. Лесные гиганты, отмирая, падают, ломая кусты кизила и орешника, а затем медленно гниют в сыром, замшелом сумраке. При рубке леса рука дровосека не касается грушевых деревьев. Груши в этих местах священны, и стоят они разбросанными по горным склонам, приглашая путника отдохнуть под своей сенью.

По мере движения в горы пейзаж меняется. Теперь горы прорезают узкие скалистые ущелья, по дну которых грохочут реки. Их множество, поэтому назовем только главные. Горную часть Чечни пересекают два мощных потока — Чанты-Аргун и Шаро-Аргун. Уже у равнины они, соединяясь, образуют широкую реку Аргун — прыток Сунжи. В Ингушетии более всего известны две полноводные реки — Асса и Фортанга, которые, сливаясь, также впадают в Сунжу. Реки с многочисленными притоками текут по ущельям или лощинам, которые, расширяясь, превращаются в котловины. По их склонам обычно и расположены села вайнахов. Это районы частых дождей, а в ясные, безоблачные дни — тихой, ласковой прохлады. Среди скалистых громад, что возвышаются над селениями, преобладает мрачноватая, дымчато-серая тональность. Ее придают местному ландшафту выходы сланца.

Этот край не очень богат озерами. Более всего известно Кезеной-Ам, лежащее на высоте 1870 метров, на границе Чечни и Дагестана, близ перевала Харами. Его изумрудно-зеленая ледяная вода удивительно прозрачна. Подъем к озеру со стороны чеченского селения Харачой затруднен крутизной склонов и тяжелыми, почты всегда лежащими здесь туманами.

Горы Чечни и Ингушетии поражают своим колоритом — сочетанием изумрудной зелени, желто-фиолетовых скал и перламутрового блеска далеких заснеженных вершин, что плотными кулисами замыкают ущелья и лощины. Именно в горах, защищающих от постороннего вмешательства, и создавалась своеобразная, неповторимая и исключительно многогранная культура вайнахов. Она включает и вознесенные к небу башни, и таинственные склеповые постройки, образующие целые «города мертвых», и напевные мелодии, предания и легенды, которые передаются из поколения в поколение.

Культура и образ жизни вайнахов весьма своеобразны и вызывают искреннее уважение. Здесь строго соблюдается кодекс чести, этикет в поведении и подчеркнуто уважительное отношение к старшим по возрасту людям, к женщинам и детям. Вайнахи — темпераментный народ, легко отзывающийся на шутку, острое слово. Далеко не легкую жизнь чеченцев и ингушей всегда скрашивали певцы и умелые рассказчики. Духовный мир народа прочными нитями связан с прошлым. Вайнахи всегда помнят о предках и не пытаются искусственно отстраниться от них.

Своеобразие культуры чеченцев и ингушей, языка и фольклора, бытовых построек, как и сама природа этих земель, издавна привлекали внимание российских ученых. Уже в 1770—1771 годах страну вайнахов посетил видный ученый Антон Иоганн Гюльденштедт. Кроме «горячих вод и нефтяных ключей», его заинтересовал язык горцев и его отражение в местной культуре. В 1807— 1808 годах страну обследовал Генрих Юлий Клапрот. Он оставил не только лингвистические заметки, но и ценнейшие описания местного быта. Мимо его глаз не прошли многие детали костюма горцев, колорит их поселков и особенности архитектуры. Собственно эти ученые да еще Петр Симон Паллас (путешествие 1773 года) заложили фундамент в изучении этнографии народов северо-восточной части Кавказа.

Конечно, в научном смысле более плодотворен XIX век. Прежде всего необходимо назвать историка А. П. Берже. В своей неустаревшей до сих пор книге «Чечня и чеченцы» (1859 г.) он упоминает все виденные им башенные постройки по рекам Шаро-Аргун и Чанты-Аргун. Однако первое воспроизведение рисунков башен, расположенных у селения Шатой, можно найти в статье А. П. Ипполитова, помещенной в первом выпуске «Сборника сведений о кавказских горцах» (1868 г.). Эти здания показались автору настолько гармоничными, что он, не сомневаясь, приписал их деятельности «мидов» (иранцев). Не будем удивляться. Башенные постройки вайнахов связывали с мастерством «джелтов», татар и других мифических и реальных народов, что было данью неверия в творческие силы местного населения.

Огромный интерес к памятникам горского зодчества проявил русский археолог Всеволод Федорович Миллер. В июне 1886 года он обследовал многие районы Чечни и Ингушетии, итогом чего стала солидная книга с описанием средневековых построек (башен, склепов, святилищ и храмов). Это было открытие миру почти неизвестной архитектуры, и многие ученые в конце XIX и начале XX века стремились попасть в ущелья, где жили вайнахи, чтобы все это увидеть своими глазами. Появилось множество статей и небольших очерков, в которых содержались сведения о местных памятниках старины (работы археологов — графини П. С. Уваровой, В. И. Долбежева, Н. К. Зейдлица, Г. А. Вертепова и др.). В эти же годы в исследование культуры вайнахов активно включились первые представители местной интеллигенции — этнографы ингуш Чах Ахриев и чеченец Башир Далгат. Их труды и сейчас имеют первостепенное значение.

После 1917 года на Кавказе обострилась политическая жизнь. Это вызвало у местных народов особый интерес к своему прошлому, тем более что многие из них практически не имели письменности. Горцам, в том числе и вайнахам, хотелось знать свою историю. В 1925—1932 годах большие исследования в Ингушетии вели ученые Л. П. Семенов, Н. Ф. Яковлев и И. П. Щеблыкин. Каждая деталь местного быта, все встреченные археологические находки описывались ими с неизменной тщательностью. И. П. Щеблыкин, будучи художником, делал по ходу работ зарисовки средневековых построек. В 1929 году интересную книгу о чеченцах издал австрийский ученый Бруно Плечке. В ней большое внимание уделено памятникам зодчества и петроглифам — средневековым рисункам, выбитым на строительных камнях. К этому же времени можно отнести и большие историко-краеведческие очерки известного чеченского писателя Халида Ошаева, человека уникальных знаний и большой культуры.

С 1935 года в Чечне и Ингушетии начала работать Северокавказская археологическая экспедиция. Ею руководил видный ученый Е.И. Крупнов. На основе собранных материалов он написал книгу «Средневековая Ингушетия», которая до сих пор является хорошим пособием для изучения культуры ингушей.

Великая Отечественная война принесла огромные бедствия всем народам нашей страны. Двойным горем обернулась она для чеченцев и ингушей. Они были незаконно репрессированы и на долгие годы (1944—1957) высланы с родных земель. Об их культуре нельзя было даже говорить. Только антрополог В. В. Бунак не побоялся в 1953 году издать статью о материалах, происходящих из склепов вайнахов. В ней чеченцев и ингушей он называл их самоназваниями — «нохчо» и «галгай». Естественно, автор изрядно рисковал, взявшись за подобный труд.

К моменту возвращения вайнахов на родину, в 1957 году, в Северокавказской экспедиции был создан специальный Горный (Аргунский) отряд, одной из задач которого являлось изучение памятников горской архитектуры. За десятилетие удалось обмерить и описать многие постройки в разных районах республики. К 70-м годам в исследование зодчества вайнахов включились этнографы А. И. Робакидзе, В. П. Кобычев, историк архитектуры А. Ф. Гольдштейн, местные специалисты В. Б. Виноградов, М. Б. Мужухоев, А. А. Исламов, Р. А. Даутова, С. Ц. Умаров, М. X. Ошаев, Д. Ю. Чахкиев — преподаватели и бывшие студенты Чечено-Ингушского университета имени Л. Н. Толстого.

Далеко не простое дело — изучение средневековых сооружений. Самое главное здесь — тщательная фиксация их в виде фотографий, зарисовок и обязательно в обмерных чертежах. Делаются они непосредственно с натуры, в определенном масштабе, что позволяет в дальнейшем уже в кабинетных условиях тщательно изучить собранный материал.

Скудны письменные источники о жизни чеченцев и ингушей в средние века. Купцов в то время интересовали местные товары и цены на них, мусульманские и христианские миссионеры думали о душах горцев, обращаемых в свою веру, вот и приходится историкам находить недостающие звенья в цепи истории вайнахов. И памятники местного зодчества становятся для них своеобразной каменной летописью. Башни, склепы, мавзолеи и петроглифы на них — надежные источники для воссоздания картин прошлой жизни. Археологические предметы, сопутствующие местной архитектуре и привлекаемые для той же цели, существенно уточняют и дополняют полученные факты. С некоторыми из них мы познакомим читателей. Хотелось бы, чтобы эта книга явилась своеобразным пособием для знакомства с культурой чеченцев и ингушей — двух древних народов Северного Кавказа.