В монографии исследованы теоретические основания дихотомных типологий культур Запада и Востока в свете общекультурного контекста их построения. Восток в западноевропейском искусстве выступает не в своей реальной ипостаси, а в качестве совокупности мифологических текстов. Предлагается различать Восток как географическое понятие и Восток (Orient) как сконструированное западноевропейской культурой и искусством «мифологическое пространство», имеющее к реальному Востоку лишь косвенное отношение. Выявлено, что для искусства Западной Европы XIX−ХХ веков на первый план выходит Восток как миф. Прослежено, что мифологизация Востока была присуща европейскому искусству и культуре на всем протяжении их существования.

Вступление

Глава 1. Методологические основания построения дихотомных типологий культур Востока и Запада
Начало. Встреча культур.
Принципы отбора значимых элементов и формы репрезентации культур в дихотомных типологиях Востока и Запада

Глава 2. Искусство в традиционном типе культуры
Традиция и традиционный тип культуры
Основные подходы к понятию традиции
Концепции традиции
Искусство как форма репрезентации традиции
Проблемы взаимодействия религиозного и художественного канонов в традиционной культуре
Художественный канон и традиция

Глава 3. Иероглиф в европейской культуре первой пол. ХХ века
Письмо и картина мира
Антонен Арто: Театр и Иероглиф
Эзра Паунд: Китайский иероглиф как средство поэзии
Сергей Эйзенштейн: Китайский иероглиф «в кадре» и «за кадром»
Зигмунд Фрейд и «сцена иероглифического письма»
Рецепция иероглифа в западноевропейской культуре первой половины ХХ века: кризис классической «картины мира»

Глава 4. Образы Востока в художественной культуре Западной Европы и США кон. XIX – первой пол. ХХ века
Динамика образов Востока в художественной культуре Западной Европы и США конца XIX – первой половины ХХ века
Роль образа в рецепции Востока художественной культурой Западной Европы и США
Ориенталистский миф в художественной культуре Зап. Европы и США конца XIX – первой половины ХХ века

Заключение

Вступление

Проблему взаимоотношений Востока и Запада и по сей день нельзя назвать решенной. Восток, казалось бы, так хорошо изученный за столетия существования западного востоковедения, ускользает от четких и ясных определений, продолжая оставаться загадкой для западного ума. В своих проявлениях Восток необычайно многообразен, достаточно вспомнить сверхмодернизированные Японию и «азиатских тигров», бурно растущий Китай и, в то же время, приверженное многовековой исламской традиции движение Талибан в Афганистане. Думается, что на современном этапе проблема взаимоотношения Востока и Запада сводится к борьбе за доминирование в мире. На протяжении последних пяти столетий западная культура предлагала все новые и новые вызовы Востоку, на которые он, так или иначе, вынужден был отвечать. Глобализация, феномен мировой культуры XX века, бросила странам Востока очень серьезный вызов, от реакции на него зависит их выживание как самобытных независимых от Запада культур. На настоящем этапе привычная для Запада роль доминирующей культуры очень часто сменяется необходимостью давать ответы на вызовы Востока, достаточно вспомнить Японию в 70-80-е годы XX века и современный Китай. Таким образом, состязание экономик, политических систем и культур в начале XXI века ставит вопрос о понимании тех культурных сущностей, которые вступили в соревнование.

Для Запада вновь возникает вопрос о таких аспектах культуры, что придают Востоку силы не только успешно противостоять западной экспансии, но и, в свою очередь, бросать вызовы Европе и США.

Для понимания этого, видимо, назрела необходимость вновь обратиться к истории взаимодействия Запада и Востока для того, чтобы прийти к осознанию тех факторов, являющихся определяющими в процессах взаимовлияний и отторжений.

Чтобы правильно оценить ход событий, происходящих на современном этапе, необходимо понять, существует ли такая культурная сущность, как Восток, и если существует, то необходимо определить набор параметров и характеристик, формирующих данное понятие. После работ Э.В. Саида здесь следует упомянуть, прежде всего, «Ориентализм», модернистское собирательное понятие «Востока», возникшее в результате дихотомного противопоставления Запада и Востока, что является далеко не очевидным. В данной работе Восток рассматривается как «рукотворная» культурная сущность, созданная Западом и позволившая Западу сформировать свою культурную идентичность, противопоставленную воображаемому Востоку. Оказывается, необходимо проанализировать условия возникновения дихотомных типологий и их основания, лежащие в основе «картин мира» Запада и Востока. Можно показать, что культурные основания дихотомных типологий весьма неоднородны, как неоднородны и породившие их культуры. В дихотомных типологиях Запада и Востока наиболее распространены положения о Западе как о динамичном, рациональном, демократическом, секуляризованном, научном, прагматическом и т.д. типе культуры. Восток представляется застойным, косным, деспотическим, иррациональным, религиозным и т.п. Возможны и другие типологии культуры, в которых Запад будет представлен как бездуховный, безбожный, материалистический, покоряющий природу, насильственный тип, в то время как Восток предстает духовным, интуитивным, сакральным, адаптированным к природе. Подобные построения стали в определенном роде культурными штампами, воспринимаемыми некритично, как нечто само собой разумеющееся.

В этой работе само понятие Востока, как оно задано в традиционных дихотомных типологиях, поставлено под вопрос. Автор задается вопросом об условиях, культурных предпосылках построения дихотомных типологий Востока и Запада, пытаясь определить, какие культурные факторы на Востоке и Западе влияют на отбор элементов и характеристик для построения культурных типологий. Можно продемонстрировать, что отбор элементов для дихотомных типологий производится на субъективной основе политическими, научными и художественными элитами Запада и Востока, состоящими из различных субкультур, иногда по своим «картинам мира» значительно разнящихся между собой.

Автором под вопрос ставится существование Запада и Востока как хорошо интегрированных культурных объектов, обладающих законченными формами и четко очерченными границами. Взамен предлагается концепция «мозаичных» типов культур Востока и Запада, у которых отсутствуют четко очерченные, непроницаемые друг для друга границы и законченная, строго определенная форма. Несомненно, у Востока и Запада можно выделить своеобразные культурные «центр» и «периферию», но важно показать, что как раз на «периферии» шло активное взаимодействие и взаимовлияние восточных и западных культур. На «перифериях» Востока и Запада шло активное межкультурное взаимодействие, культурный обмен такого характера, который нередко создавал своеобразные «суммы» культурных периферий Востока и Запада. Эти «суммы» приводили порой к возникновению на границах совершенно новых культурных сущностей, синтезирующих в себе Запад и Восток и влияющих на культурные «центры».

Рассмотренные по отдельности определенные категории дихотомных типологий Востока и Запада, такие будто бы присущие исключительно Западу «рациональность» и «прагматизм» или пресловутые восточная «духовность», «сакральность» и «деспотический» тип власти, оказываются поставленными под вопрос. Проблема в том, что набор категорий для дихотомных типологий Востока и Запада по сути своей внеисторичен и имплицитно подразумевает собой существование Востока и Запада в некоей неподвижной абстрактной сфере, где все параметры заданы «от начала времен» и существуют вечно и неизменно. Кроме того, подразумевается не только историческая неизменность понятий и культурных сущностей Востока и Запада, но и их структурная однородность, отсутствие внутренних структурных подразделений на региональные, социальные, этнонациональные и прочие субкультуры, которые являют собой значительное разнообразие точек зрения и духовных позиций в процессе взаимодействия культур Запада и Востока. Проведя анализ, становится очевидной несостоятельность и абстрактный характер таких категорий, как западная «рациональность» и восточная «иррациональность», западный «материализм» и восточная «духовность», западный «секуляризм» и восточная «сакральность» и т.д. Таким образом, все категории дихотомных типологий должны быть рассмотрены в динамике исторической изменчивости цивилизаций Востока и Запада и их внутренней структурной неоднородности. Внутри культурных конструктов Востока и Запада и в синхронном и в диахронном аспектах можно выделить несколько достаточно отличающихся друг от друга цивилизаций, таких как «субконтинентальные цивилизации» Азии: дальневосточная (Китай, Корея, Япония, Вьетнам), индийская (в нее может быть включен и буддийский ареал - Цейлон, Бирма, Таиланд, Лаос и Камбоджа) и мусульманская, которые охватывают весьма разнородные народы от Марокко до Индонезии и Филиппин. Внутри западной цивилизации в диахронном аспекте выделяются «Цивилизация средневекового Запада» (Ж. Ле Гофф) и современная новоевропейская цивилизация. Такие параметры дихотомных типологий, как «рациональность», «сакральность», «секулярность», «противостояние» или «гармония» с природой, «материализм» или «духовность» и т.п., включены в ту или иную дихотомную типологию только при учете факторов исторической изменчивости и субкультурной неоднородности.

Так, например, новоевропейская современная наука, выступающая в дихотомных типологиях Востока и Запада в качестве основного признака западной рациональности. Но будучи рассмотренной на основе трудов Т. Куна, И. Лактоса, Л. Витгенштейна, П. Фейерабенда, европейская наука начинает восприниматься в качестве сугубо рациональной структуры не столь однозначно.

Первая глава посвящена образам Востока в научных и идеологических подходах к нему. В отечественной и зарубежной науке существуют труды, посвященные анализу сравнительных характеристик Запада и Востока (например: «Запад и Восток» Н.И. Конрада, «Культура Востока в современном Западном мире» и «Восток на Западе» Е.В. Завадской и «Японская традиция в британской и американской литературе» Э. Майнера). Во всех этих работах понятие Востока используется как общеизвестное и само собой разумеющееся, ни в одной из этих работ оно не ставится под сомнение, и не анализируются категории, составляющие саму сущность понятия Востока. В упомянутых выше трудах речь идет в основном о позитивном влиянии Востока на европейскую культуру и позитивных образах Востока на Западе. Практически ни в одном из трудов влияние и образы Востока в западноевропейской и североамериканской культурах не рассматриваются в контексте целостной истории межкультурного взаимодействия и влияния на ту или иную оценку Востока различных западных субкультур.

Автор данной работы анализирует Восток как целостное понятие; по отдельности, в историческом контексте, рассматривает категории, формирующие понятия Востока и Запада, и в исторической динамике прослеживает позиции различных западных субкультур по отношению к Востоку. В результате вырисовывается значительно более сложная схема взаимодействия культур Запада и Востока, чем была предложена в других работах.

Первая и четвертая главы тесно взаимосвязаны между собой, поскольку в них анализируются механизмы мифологизации Востока в научной и художественной культуре Запада. «Ориенталистский миф», о котором писал Э.В. Саид, равным образом проявлял себя как в научном мышлении Запада, так и в его художественной культуре. Определенным научным штампом стало говорить о том, что западная культура в XX веке преодолевает европоцентризм и меняет свое отношение к Востоку. В данной работе показано, что европоцентризм преодолевается только в определенных субкультурах Запада, наряду с этим можно проследить историю европейского европоцентризма и в целом негативного отношения к Востоку на всем протяжении европейской истории вплоть до нашего времени. Одновременно с позитивными образами Востока, рассмотренными, например, в работах Е.В. Завадской «Культура Востока в современном западном мире» и «Восток на Западе» всплывает история негативных «имиджей» Востока в культуре современной Европы и США. Кроме того, практически отсутствуют труды, в которых бы анализировалось не только отношение Запада к Востоку, но и отношение Востока к Западу. В то же время существует целый корпус текстов, при анализе которых можно проследить восточные Ответы, данные в сфере духовной культуры, на Вызовы со стороны Запада. И такие ответы были лишь в наименьшей степени позитивными. Следовательно, в современной науке до сих пор не было попыток системного рассмотрения концепций Запада и Востока в современной культуре. Автор сознательно подробно останавливается в первой главе на мифологических аспектах восприятия Востока в научной культуре Запада, поскольку эта проблема является фактически неотраженной в отечественной и незначительно в западной научной литературе. Исключением является работа Э.В. Саида «Ориентализм» и труды его последователей. Но Саид ограничил понятие Востока арабо-мусульманским регионом, в данной же работе термины «Восток» и «восточный» рассматриваются на примерах и материалах помимо арабо-мусульманской культуры японской, китайской, византийской и русской культур. Основные материалы настоящего исследования взяты в основном из истории культуры стран дальневосточного региона: Китая и Японии.

Образы Востока в художественной культуре Западной Европы и США, описанные в четвертой главе, определенным образом коррелируют с образами Востока в научной культуре Запада, рассмотренными в главе первой. И в научной, и в художественной культуре Запада по отношению к Востоку, рассмотренному как целостное понятие, главную роль играет мифология. Для автора важно было рассмотреть условия возникновения подобной мифологии Востока в культуре Запада, проанализировать ее предпосылки, показать, как целостный образ Востока напрямую зависел от исторически изменчивой ситуации и подходов к Востоку различных западных субкультур. Художественная культура Запада, особенно литература, могут предложить две линии нарративной традиции, прослеживаемой от начала контактов Востока и Запада и вплоть до XX века. Одна линия придерживается негативного образа Востока, что можно увидеть в литературных произведениях в том числе и XX века. Другая линия видит на Востоке «обетованную землю», сохранившую многое из того, что было утеряно на Западе. Обе являются отражениями не образов реального Востока, ускользающего от категоричных и однозначных оценок в своей исторической изменчивости и субкультурном многообразии, а отражением мифологического взгляда на Ориент. В силу своей особенной специфики художественная культура в большей степени, чем научная «картина мира», отражает мифологические стереотипы западной культуры по отношению к Востоку. Но парадокс состоит в том, что нередко западный научный труд о Востоке приобретает все черты мифологического нарратива.

Одними из самых мифологизируемых категорий западного дискурса о Востоке являются понятия «традиции» и «традиционного Востока». Восток описывается как «традиционный», то есть приверженный рутине, косный и застывший в неподвижности циклического времени мифа. Запад, напротив, описывается как инновационный, динамично развивающийся и приверженный прогрессу. Неоднозначно представлена трактовка и самого понятия традиции, выступающей в отечественной науке синонимом фольклора. Поэтому необходимо более подробно рассмотреть категории «традиционного Востока» на основе критически проанализированных концепций традиций, принятых в современной социологии и культурологии, в особенности понятий «большой» и «малой» традиций, сформулированных Р. Редфилдом. Кроме того, подвергнуто критике такое установившееся восприятие традиции, как «неподвижной», «косной» и «приверженной рутине». Анализ основных традиционных положений и истории формирования различных восточных традиций демонстрирует значительно более сложную картину, чем это принято в мифологизированных концепциях Востока. При этом, помня о том, что цивилизация Средневекового Запада была так же, как и различные цивилизации Востока традиционной, автором проведено сравнение основных положений, западно-христианской и восточной художественных традиций, что сделано во второй главе. С этой целью проанализированы эстетические принципы и художественные каноны западнохристианской, восточно-христианской, индо-буддийской и древневосточной художественной традиций. Большой интерес представляет само понятие канона, как художественного, так и религиозного, являющегося преимущественно хранителем и квинтэссенцией традиции. Во второй главе описаны исследования истории складывания религиозных и художественных канонов восточной и западной цивилизаций, дан их сравнительный анализ и изучены содержательные характеристики и функции в культуре.

Немалый интерес представляет для автора такой феномен культуры XX века, как западный «неотрадиционализм», представленный, в первую очередь, именами Р. Генона, Ф. Шуона, Ю. Эволы, Т. Буркхарда, Л. Бенуа, А. Кумарасвами, в определенной степени М. Элиаде и некоторых других, которые не принимали «материалистическую», «безбожную» и «бездуховную» цивилизацию новоевропейского Запада и обращались в своих духовных поисках к традиционным цивилизациям Запада и Востока, не утратившим связи с сакральными измерениями бытия. Обращение к западным «неотрадиционалистам» наглядно демонстрирует наличие в западноевропейской культуре иных культурных установок, нежели это распространено в утвердившихся дихотомных типологиях культуры Запада и Востока.

Третья глава посвящена дальневосточному иероглифу в западноевропейской художественной культуре первой половины XX века. Данная тема представляется крайне важной и интересной по целому ряду причин. Во-первых, в работах, посвященных влиянию восточного искусства на западное, как, например, в трудах Е.В. Завадской, в основном анализируется влияние восточных мотивов, но не рассматривается влияние конкретных восточных художественных техник или приемов на творчество того или иного европейского или американского художника. А в работах, посвященных влиянию и восточной образности и конкретных художественных техник на западное искусство, как, например, в труде Э. Майнера «Японская традиция в английской и американской литературе», не анализируется общекультурный контекст такого влияния. В данной главе рецепция европейскими и американскими художниками, такими как Антонен Арто, Эзра Паунд, Сергей Эйзенштейн и некоторыми другими, дальневосточного иероглифа не только исследуется как проблема восприятия определенных восточных художественных техник, но и помещается в контекст общекультурных европейских и американских трансформаций в первой половине XX века. Рецепция дальневосточного иероглифа в художественную культуру Западной Европы и США подается не как некий частный момент чисто технического заимствования, а представлен как результат фундаментальных изменений в «центральном ядре» западной культуры.

В четвертой главе на основе материалов западноевропейской художественной литературы, изобразительного искусства и кинематографа проанализированы образы Востока как европейский и североамериканский «миф о Востоке».

Таким образом, в данной работе с системных позиций рассматривается взаимодействие традиционного Востока и, в частности, традиционного искусства с художественной культурой современного Запада. На современном этапе в результате процессов модернизации и глобализации исчезает все больше и больше традиций восточных обществ. Но, думается, успешная модернизация возможна только при упоре на традицию, поскольку именно традиция и самобытная духовная культура и составляют базис идентичности любого общества.