У многих народов, ныне составляющих единую семью национальностей СССР, конец XVII и XVIII века — период, отмеченный переходом от средневековых форм художественного творчества к искусству нового времени, свободному от прямого подчинения религии, проникнутому интересом к человеку, природе, событиям и законам истории.

Интенсивно расцветает, начиная с поры петровских преобразований, новая, глубоко светская по духу русская художественная культура. Светское начало проникает, внося с собой серьезные качественные изменения, и в искусство Украины, Белоруссии, народов Прибалтики, Армении и Грузии.

Материал настоящего тома дает возможность убедиться в разнообразии и самобытности той интерпретации, которую получают общеевропейские стили XVII—XVIII веков — барокко и классицизм в русском искусстве и в искусстве других народов нашей страны.

Читатель познакомится с прекрасными архитектурно-художественными ансамблями, созданными в молодой российской столице — Петербурге, в Москве и в других городах зодчими Трезини, Земцовым, Растрелли, Кокориновым, Деламотом, Баженовым, Казаковым, Старовым, Кваренги; с полными внутренней значительности и человечности произведениями русской портретной живописи (Никитин, Матвеев, Вишняков, Антропов, Аргунов, Рокотов, Левицкий, Боровиковский) и скульптуры (Шубин). В томе представлены лучшие творения строителей и художников Украины, включая создания различных школ украинского народного зодчества и великолепные портреты-парсуны; барочные и классицистические ансамбли Белоруссии и Литвы, Латвии и Эстонии; грузинские портреты, появившиеся в XVIII веке; показано становление в трудных исторических условиях новой армянской живописи.

Для искусства народов Молдавии, Азербайджана и Средней Азии, развивавшихся в XVIII веке в крайне неблагоприятных условиях, важной задачей оставалось сохранение традиций своей средневековой культуры.

Введение [М.А. Орлова]

Русское искусство
М.А. Орлова (введение, графика, живопись), О.С. Евангулова (архитектура первой половины XVIII в.), И.В. Рязанцев (архитектура второй половины XVIII в.), Р.Я. Аболина (скульптура), Н.Н. Банковский (деревянная скульптура), И.М. Бибикова (прикладное искусство)

Искусство Украины
Г.Н. Логвин (введение, архитектура, скульптура, прикладное искусство), Л.С. Миляева (живопись, графика)

Искусство Белоруссии
М.С. Кацер

Искусство Литвы
К.К. Чербуленас, П.К. Галауне (консультант)

Искусство Латвии
Р.К. Бем, Ю.У. Скулме, С.М. Червонная; И.Н. Ланцманис (прикладное искусство)

Искусство Эстонии
Л.Ю. Генс (архитектура второй половины XVII в.), М.А. Лумисте (искусство второй половины XVII в.), X.Я. Юпрус (архитектура и искусство XVIII в.)

Искусство Молдавии
К.Д. Роднин

Искусство Грузии
Ш.Я. Амиранашвили

Искусство Армении
О.X. Халпахчьян (архитектура), Р.Г. Дрампян (живопись), С.С. Давтян (прикладное искусство), И.Р. Дрампян (оклады рукописей)

Искусство Азербайджана
К.Д. Керимов, Р.С. Эфендиев

Искусство Средней Азии и Казахстана
В.Л. Воронина

Примечания
Библиография
Список иллюстраций
Указатель имен зодчих, живописцев, графиков, скульпторов и мастеров прикладного искусства, упоминаемых в тексте

Введение

Настоящий том охватывает период с конца XVII (а по отношению к искусству некоторых народов — со второй половины XVII в.) и до конца XVIII столетия.

В начале этого периода почти повсеместно на территории нашей страны продолжало жить по своим законам средневековое искусство с его зависимостью от той или другой системы религиозных представлений. В то же время в различных областях художественного творчества все более заметной становилась тенденция оживить церковные условные канонические схемы наблюдениями, почерпнутыми в реальной жизни.

Еще в XV и XVI веках эта тенденция, вместе с шедшим из Западной Европы воздействием культуры Ренессанса, сказывалась в искусстве Руси, Украины, Белоруссии, народов Прибалтики и Закавказья, однако к решительному взрыву средневековых художественных канонов не приводила. С первой половины XVII века на искусство Украины, Белоруссии и Литвы начало распространяться также влияние западноевропейского барокко; несколько позднее оно проникло дальше, на север Прибалтики, через Украину и Белоруссию дошло до Руси. При этом почвой, на которой барокко укоренялось, оказывались не столько те или иные проявившиеся в искусстве этих народов ренессансные элементы, сколько стойкие местные средневековые традиции.

На стыке XVII и XVIII веков положение существенно изменилось. В историческом развитии России произошел перелом, в итоге которого она заняла место в числе великих европейских держав. В России началось и в течение XVIII века шло стремительными темпами формирование новой, светской культуры, возникли условия для полного обновления художественных взглядов.

Благодаря интенсивности своего роста наука и искусство России очень быстро оказались в фарватере мировой культуры XVIII века. Овладение реализмом нового времени стало магистралью развития русского искусства. С XVIII столетия оно начало играть важную роль в приобщении к новым творческим принципам других народов России.

Все это позволяет считать конец XVII и XVIII век одним из важнейших этапов в истории искусства народов СССР.

Потребность преодолеть внушаемое религией презрение к телесным, физическим свойствам всего сущего, необходимость познать эти свойства всегда диктовались в конечном счете запросами материального производства и возрастали вместе со сложением в недрах феодальной формации капиталистических отношений. С особою же силой интерес к постижению физической природы вещей и к человеку в земном его существовании пробуждался в те исторические моменты, когда процесс вызревания буржуазных отношений резко активизировался. Такие моменты и периоды либо являлись прологом к грядущим переменам либо непосредственно открывали собой следующую за средневековьем эпоху мировой истории — новое время. Вспомним Возрождение в Италии с предопределившим его расцветом свободных городов или Нидерланды периода подготовки буржуазной революции. Вспомним Возрождение во Франции и Англии, начавшееся вместе с ранним утверждением там абсолютизма — сильной королевской власти с ее миссией преодоления распрей между дворянством и буржуазией и расширения национальной торговли.

Совершенного разрыва с религией в искусстве при этом не происходило, но оно, как и наука, освобождалось от прямого подчинения церкви, от пут церковной догматики. Постижимость законов бытия, доступность их каждому пытливому человеческому уму и взору — таковы были открытия, определившие тесный союз знания и творчества, новое направление развития всей культуры. В центр мироздания по сути ставился человек с его способностью мыслить.

Соотнесение с человеком пропорций архитектуры, обратившейся к оставленным античностью ордерным системам, ясность, логичность планов и конструкции зданий — таков новый путь зодчества. В живописи же и пластике замена канонических правил изображения изучением (в том числе и на образцах античного искусства) строения разнообразных форм и законов самого человеческого видения знаменовала собой начало новой эпохи.

Неизбежны были при этом и определенные утраты — слабели связи искусства с ремеслом, с коллективным народным трудовым опытом; зато открывался простор инициативе каждого художника в проверке и обновлении представлений о мире. Иной, чем прежде, оказывалась роль творческой фантазии: она, фантазия, вела теперь мастера путем исследования конкретной, воспринимаемой чувствами натуры, помогала угадать и выявить в этой натуре стройные связи и законы жизни.

Ренессансный идеал гармонической личности, уверенно определяющей свое место в жизни, идеал, засиявший в полотнах и статуях сквозь христианскую или античную мифологическую сюжетику, затем ниспровергается историческими катаклизмами, переживаемыми Европой с конца XVI века. В ряде стран торжествует католическая реакция, бурно и сложно идет процесс образования крупных национальных государств. Ученые гибнут на кострах инквизиции, художники призваны славить могущество не человека, а церкви, «божественность» монаршей власти. И все же искусство не отказывается от открытий эпохи Возрождения. Художники сохраняют внимание к телесности всего изображаемого, опираются на изучение конкретной натуры, продолжают пользоваться античным наследием — ордером в архитектуре, античной сюжетикой. Стремление к обновлению и проверке представлений жизненным опытом также продолжает жить в искусстве XVII века, хотя проявляется не прямо, а косвенно и часто очень противоречиво: так, в грандиозные архитектурно-художественные комплексы, создаваемые по воле церковников и королей, художники вносят нечто от исторического опыта народов, отражая в особенностях эмоционально-образного строя своих произведений драматизм эпохи и поиски разрешения ее коллизий. Это свойственно двум большим, обнимающим все виды искусства стилям, сформировавшимся в XVII столетии,— барокко и классицизму.

Искусство XVII века обращается также и непосредственно к изображению реального бытия той или иной страны, народа, сословия. В таких произведениях возможности реализма нового времени раскрываются особенно ярко и полно. Это нужно сказать прежде всего о станковой живописи, переживающей великолепный расцвет в первой половине столетия в Голландии, Фландрии, Испании и Франции.

В ансамблях барокко — церквах, монастырях, дворцах, в архитектуре и пышном скульптурном и живописном ее декоре многое резко контрастно. Начало иррациональное, настроение религиозной экзальтации сочетаются здесь с наглядностью изображения, чувственной осязаемостью форм; динамическая напряженность этих форм спорит с тяжестью материала, экстатичность образов — с предельно конкретной передачей плоти, сильно освещенное — с сильно затененным и так далее. И все же в этих ансамблях есть величавая целостность: все пронизано ощущением красоты мощных порывов, усилий, преодоления противодействия.

Вопреки прямому назначению этих сооружений, сюда проникает обогащенное рядом научных открытий представление о жизни как о развитии сложных систем, множества миров и подсказанное опытом антифеодальной народной борьбы понимание великого значения единства усилий.

Не случайно барокко — противоречивый стиль, принятый католической церковью и усиленно насаждавшийся ею в странах, на которые она распространила свое влияние,— всюду, от Речи Посполитой до Латинской Америки, находил отклик в народном сознании, стимулировал развитие местных народных художественных школ и оказался способным сблизиться с ними.

Классицизм — стиль, сложившийся во Франции в пору наивысшего торжества в этой стране абсолютизма, гармонию согласия усилий превращал в принцип спокойной, рациональной субординации.

Примеры особой, сдержанной, как бы постоянно контролируемой соображениями практической целесообразности интерпретации барокко и классицизма дают такие страны, как буржуазная Голландия и Англия.

В границах каждого из этих больших стилей, как и в различных произведениях, выходящих за их рамки, в XVII столетии различимы две разные тенденции: творчество одних мастеров так или иначе остается откликом на проблемы современной им общественной действительности, в творчестве других торжествуют нормативные установки, негибкие, претендующие (что впоследствии всегда будет свойственно академизму) стать всеобще и навечно обязательными.

Таково было состояние искусства в Западной Европе в момент, когда кончилось средневековье для России. XVII век на Руси можно рассматривать как подготовку преобразований, осуществленных в царствование Петра I. В XVII столетии началось формирование всероссийского рынка, все более упрочивался абсолютизм в России, началось обмирщение ее культуры. Но все это происходило медленно, с постепенностью, мешавшей преодолеть отставание по отношению к экономически развитым европейским странам. Насущно важным было ускорить рост производительных сил страны, «ногою твердой стать при море», расширить связи России с международными рынками и устранить опасность превращения ее другими державами в полуколонию. В этом суть и значение петровских реформ, проводившихся с исключительной решительностью, порой жестокостью и размахом.

Централизация и перестройка государственной власти, опиравшейся теперь не на старое родовитое боярство, а на дворянство и купечество, борьба за выход России к морю, завершившаяся строительством у Финского залива новой русской столицы — Петербурга, поощрение промышленности, торговли, мореплавания, забота о развитии науки и образования, готовность в организации производства и экономики, военного дела и школы идти на выучку к Западной Европе — вот политика, проводимая Петром. Всей тяжестью петровские преобразования легли на народные массы, но объективно отвечали потребностям общенационального развития. Так ценой напряженных усилий Россия становилась в ряд сильнейших государств Европы.

Первоначальное накопление капитала осуществлялось в России без отмены крепостного права, и крепостной труд преобладал не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности. Дворянство на протяжении XVIII столетия получало все больше привилегий, купечество же и первые заводчики, хотя и пользовались покровительством царской власти, оставались в полнейшей зависимости от дворянско-крепостнических порядков. В крайнем усилении крепостнического гнета заключалась особая противоречивость развития капиталистических отношений в Российском государстве XVIII века. Народные восстания потрясали это государство.

Еще требовались от дворянской Российской державы усилия и усилия, чтобы упрочить свое положение как страны могущественной и независимой, еще служили этой исторической общенациональной задаче лучшие, талантливейшие русские деятели — дипломаты, полководцы, ученые, писатели и художники, когда, к концу третьей четверти века, появилась угроза кризиса крепостнической системы.

При слабости российской буржуазии не она, а прогрессивная часть дворянства стала той средой, где пытались понять причины народных волнений, где зародились и распространялись антикрепостнические идеи. И велась борьба за эти идеи не в интересах буржуазии, а по сути прежде всего в интересах крестьянства, народа.

Огромной важности сдвиг в историческом развитии страны, высокий темп поступательного движения, с одной стороны, осложненность этого движения тяжелейшими веригами крепостнического рабства — с другой, и, как следствие того и другого, начало формирования антикрепостнической идеологии — таково своеобразие пути, пройденного Россией за те сто с небольшим лет, о которых идет речь.

Конец XVII и XVIII век — период, очень важный в сложении Российского государства и в истории взаимоотношений между народами СССР.

Этот период ознаменован воссоединением Украины и Белоруссии с Россией, начало которому положил переход к России еще в середине XVII столетия Левобережной Украины и Киева. Правда, это был длительный и трудный процесс, и Правобережная Украина и Белоруссия воссоединились с Россией только к самому исходу XVIII века. Тогда же вошла в состав России Литва.

В итоге предпринятого Петром и завершенного в екатерининское царствование (1762—1796) расширения границ Российского государства до таких естественных пределов, как берега Балтийского и Черного морей, произошло присоединение к России Латвии и Эстонии (тогдашних Лифляндии, Эстляндии и — в конце века — Курляндии) и затем южной степной территории, получившей название Новороссии, Прикубанья, Бессарабии и Крыма.

Петр искал сближения со среднеазиатскими ханствами и торговых путей на Восток. Во время войны с Ираном русские войска занимали Дербент и Баку. Словом, так или иначе, но почти для каждого из народов нашей страны XVIII век принес с собой расширение связей с Россией.

Связи эти носили внешне еще традиционно феодальный характер: Россия добивалась воссоединения с Украиной и Белоруссией как с землями своих единоверных братьев, и как к единоверной стране обращались к ней в поисках покровительства Молдавия, Грузия и Армения. Колонизацией Севера, Заволжья, Сибири самодержавие превращало, как и встарь, в своих данников народности, там обитавшие или кочевавшие. Но вопреки этому действовали и другие силы, определявшие тяготение к России: прогрессивность перемен в ее экономике и культуре, возросшая ее мощь представляли собой гарантию мира и хозяйственного развития для народов, оказавшихся под ее защитой. Трудовые навыки русских крестьян-переселенцев, ремесленников, мастеров горного дела оказывали свое воздействие на местные народности, и те втягивались в товарообмен с русскими и переходили, перенимая их опыт, к оседлости и земледелию. Не случайно некоторые народы, например алтайцы и часть казахов, добровольно принимают в XVIII веке русское подданство.

Не только представители царской администрации, но и ученые-исследователи появляются в самых отдаленных краях. Именно в XVIII веке начинается публикация описаний «всех в Российском государстве обитающих народов», их занятий, обычаев, творчества.

Обо всех таких соприкосновениях окраин с передовой русской культурой нельзя забывать, как нельзя забывать и о том, что в политике самого царизма по отношению ко всем народам — от жестокого захвата для заводов башкирских земель в начале века до закрепощения украинского крестьянства в правление Екатерины и так далее — не было ничего идиллического.

В культуре и искусстве Руси интерес к постижению физической природы вещей возобладал к концу XVII века. Еще до того он проявился и в росписях, и в «парсунах», и в жизнерадостном облике дворцов и храмов и их декоре, сочном, пластичном, многоцветном.

Переход к полностью светским формам творчества осуществился в России по сравнению с искусством многих других стран с опозданием, однако он был подготовлен всей национальной действительностью, и поэтому новое русское художество окрепло очень скоро и с первых шагов обрело четкую целеустремленность.

Самые первоначальные опыты овладения новым строем архитектурных форм, новым языком графики и живописи — все это в петровской России связывалось, пусть даже чрезвычайно прямолинейно, с задачей служения пользе государства, отечества.

Возникшие через несколько десятилетий великолепные архитектурно-художественные ансамбли явились новым воплощением идеи процветания России, и в них самостоятельно, творчески применялись средства выразительности, найденные западноевропейским барокко и классицизмом XVII столетия. Единство и размах общего замысла сочетаются в них с органическим, естественным, почти как в фольклоре, развитием форм, и нигде, пожалуй, подобные ансамбли не вписываются в столь широкое окружение — в облик города в целом, в просторы окрестного пейзажа. Глубоко переосмысляются при этом особенности древнего национального художественного наследия.

Примечательно в России XVIII века и то, что параллельно такой переработке традиций продолжали существовать, почти не меняясь, и прежние архитектурные приемы, иконопись, некоторые давние ремесла. Они упорно использовались в провинции, на селе, оставаясь особой ветвью художественной культуры у русского и некоторых других народов СССР.

Это объяснялось не просто разными для крупных центров и провинции сроками внедрения нового, но и сохранением в России сословных делений, резких различий во всем укладе жизни высших и низших слоев общества.

Когда просветительское движение в Европе XVIII века принесло с собой еще одну волну увлечения античностью как воплощением разумной и естественной человечности, это увлечение художники России переживают одновременно с художниками Франции, Англии, Германии. На новой ступени своего развития искусство России — монументальная пластика, портрет в скульптуре и живописи — достигает полноты выражения и прекрасной телесности и одухотворенности всего живого; ясная гармоничность отличает творения зодчих. Русский «просветительский классицизм», как и искусство первой половины века, руководствуется идеей государственного блага, но эта программа получает теперь по-новому глубокое, гуманное толкование, она включает в себя такое условие, как процветание народа. В десятилетия, когда резко обнажились уродства социальной российской действительности с диким самовластием крепостников, такой идеал приобретал оппозиционное по отношению к этой действительности звучание.

Реакционные «охранительные» тенденции уже сказываются на отношении правящих кругов к искусству, но в само искусство почти не проникают, консервативное направление в нем лишь едва намечается.

Развитие передовой общественной мысли в России XVIII столетия подготовило почву для дворянских революционеров начала XIX века — замечательного явления русской истории. В русском искусстве просветительский классицизм подготовил второй этап эволюции стиля — классицизм периода патриотического подъема 1812 года и движения декабристов. Со второй половины XVIII века мастера русского искусства выступали уже во всеоружии художественных средств, которые разработало мировое искусство той эпохи. Вместе с тем русское барокко и классицизм отражали своеобразие исторического процесса в России и обладали только им присущими особенностями: в этом искусстве на редкость гармонично сочеталась программа процветания отечества с программой всестороннего умственного, нравственного роста личности человека-гражданина. Классицизм развивался в России особенно стройно и, пожалуй, как нигде всеобъемлюще. Он принес с собой единство творческого решения многообразнейших задач: от возведения грандиозных административных комплексов до создания частной усадьбы со всей ее обстановкой, от сооружения памятника до исполнения портретной миниатюры или виньетки на книжной странице.

Наполненность русского барокко и просветительского классицизма гражданственными и широкогуманными идеями определяет ценность вклада, внесенного русскими мастерами второй половины XVIII века в мировое искусство, а также объясняет, почему соприкосновения с культурой нации, господствующей в Российском государстве, оказывались плодотворными и для других его народов.

В сложном процессе становления искусства нового времени в многонациональной России наряду с русским принимали активное участие и многие другие ее народы. В художественном развитии ряда из них, например народов Украины, Литвы, Эстонии, отчасти Латвии, вторая половина XVII и все следующее столетие представляют собою этапы, настолько тесно связанные, что рассматривать их в настоящем томе целесообразно вместе.

Для Украины середина XVII века — очень важный исторический рубеж, ибо Левобережная Украина и Киев вошли в состав Российского государства в результате освободительной войны украинского народа 1648—1654 годов.

Не только сам этот факт, но и особенности развития украинской культуры в XVII веке способствовали оживлению культурных связей между Украиной и Россией. Причем процесс постепенного обмирщения культуры на протяжении XVII столетия на Украине, а также в Белоруссии, протекал быстрее, чем на Руси.

Реалистические черты в украинской иконописи, портрете, гравюре оказали немалое воздействие на русское искусство. Из учебных заведений Украины приходили в Россию деятели культуры и в XVII веке и позже. Именно Украина выдвинула в лице Феофана Прокоповича энергичного поборника петровских реформ. Известно, какое значение в биографии Ломоносова имело его знакомство с обширными библиотеками Киева. И все же в целом окончательный поворот к светской науке и искусству на Украине несколько затягивается. На это были свои причины. Правобережье оставалось владением Польши, украинский народ был разъединен и не избавился от религиозного и национального гнета, протест против этого гнета все еще выливался в борьбу за свою веру. Поэтому строительство церквей и монастырей в XVIII веке на Украине по-прежнему являлось выражением национального самосознания народных масс и служило его подъему.

На Украине расцветают локальные школы церковного зодчества и росписи. У мастеров, представляющих эти школы, владение вековыми навыками сочетается порой с новым размахом замысла, с поразительной жизненностью наблюдений. Секрет обаяния этого искусства — в непосредственности выражения высокой духовной активности народа. В то же время в Киеве, Львове и других городах украинские зодчие и художники, соперничая с католической церковью, овладевают системой приемов стиля барокко.

И если традиционное народное искусство наполнялось в XVII—XVIII веках той патетикой борьбы, которая составляла наиболее сильно воздействующую особенность барокко, то и в собственно барочные сооружения, скульптуру, живопись на Украине вносятся ярко выраженные местные черты.

И в тех и в других своих проявлениях украинское искусство оставалось почвенным, полнокровным, и каждая встреча с ним, например работа украинских мастеров в России и русских на Украине, продолжала обогащать русское искусство. И обратно: хотя чисто светское направление определилось в искусстве Украины после воссоединения в конце XVIII века Левобережья и Правобережья и дать обильные плоды в этом столетии еще не могло, для его становления немало значила совместная деятельность зодчих Киева и Чернигова с зодчими Москвы и Петербурга или ученичество украинских юношей в Российской Академии художеств.

Белоруссия и Литва оставались до конца XVIII столетия в составе Речи Посполитой — польско-литовского феодального государства, вступившего в полосу внутреннего кризиса и смуты. Все меньше самостоятельности предоставляла Польша княжеству Литовскому, все более жестокими становились национально-религиозные гонения, которым подвергалась верная православию Белоруссия, повсюду усилилась эксплуатация крестьянства. В народных массах Белоруссии и Литвы зарождалось и крепло сознание несправедливости существующего положения вещей, чему содействовала и поддержанная ими освободительная борьба украинского народа.

Искусство барокко было принесено на почву Литвы и Белоруссии католической церковью очень рано, еще в первой половине XVII века, и в тех формах, которые сложились на юге Европы. Искусство это, полное пафоса и напряжения, развивалось здесь сначала в противодействии, а затем в своеобразном взаимодействии с древними традициями этих народов. Литовская готика, оригинальная архитектура древних белорусских оборонных храмов определили в какой-то мере особенности литовско-белорусского барокко: устремленность ввысь фланкирующих фасады церквей башен, а иногда и основного объема здания, пронизанность этой архитектуры стремительным линейным ритмом. Тревожная смятенность, часто в сочетании с чертами наивного реализма, присуща здесь барочным росписям и пластике, как в грандиозных ансамблях, так и в скромных деревенских церквах. Позже особенности развития литовского и белорусского классицизма сказались в том, что классицистические воздействия проникли сюда вначале с Запада и стали заметны после того, как это направление наметилось в искусстве Польши.

Лифляндия — значительная часть Латвии вместе с южной частью Эстонии, и Эстляндия — остальная Эстония — отошли к России в итоге ее победы над шведами в Северной войне, в 1721 году. Здесь, где и в период шведского владычества господствующим сословием оставалось немецкое дворянство, не были сняты специфические местные социальные и национальные противоречия в их сложном переплетении. И все же установление прочного мира, оживление экономики, объединение на протяжении XVIII столетия под властью России территорий с коренным населением из латышей и эстонцев — все это имело большое значение для последующего формирования каждого из этих народов в нацию. Отсюда и позитивная роль процессов, происходивших в художественной культуре Латвии и Эстонии в то время.

Примечательно, что там ясно обозначилась в искусстве местная народная струя. Латвия, скажем, хотя и не знала столь пышной поросли школ народного зодчества и росписи, как Украина, все же дала ряд примеров обогащения барокко особенностями, непосредственно идущими от высокоразвитого народного ремесла. И как раз сочетание этих свойств — использование давних навыков и соответствие стилю времени — должно было импонировать русским мастерам, начиная от строителей петровских кораблей и кончая создателями новой русской столицы. Недаром такая ее доминанта, как шпиль Петропавловского собора, напоминала барочные, точнее, барочно-готические колокольни Риги.

В общем, на Украине, в Белоруссии и Прибалтике признаки становления художественной культуры нового времени — элементы Ренессанса в культуре городов XVI века, затем длительное развитие архитектуры и искусства барокко — проявились намного заметнее и раньше, чем в России, но такого полного проникновения светского начала во все сферы духовной жизни, какое произошло в русском искусстве и науке в петровское время, здесь не было до самого конца XVIII века.

Трудно и замедленно развивалось в XVIII веке искусство у тех народов, которые в течение этого столетия фактически оставались под гнетом воинственных восточных феодальных государств — Турции и Ирана.

Владычество Турции над Молдавией, посягательства Ирана и Турции на Грузию, Армению, Азербайджан — таковы были в XVIII веке тормозы развития культуры, строительства, искусства у этих народов. Вместе с тем движения, возникавшие в ответ на притязания захватчиков — повстанческая борьба с турками в Молдавии, усилия грузинских правителей объединить отдельные царства Грузии, стремление деятелей армянской церкви сохранить очаги родной культуры и сплотить армян, освободительные войны Азербайджана,— все это сопровождалось разнообразными проявлениями народной инициативы и сказывалось на искусстве в отдельных смелых поисках, движении вперед творческой мысли.

В Молдавии примечательно яркое возрождение ее лучших древних традиций, в Грузии — интерес к новому виду искусства — портретной живописи, в Армении — постепенный переход в церковных росписях к методам искусства нового времени, в Азербайджане — сложение колоритных местных школ народного зодчества и архитектурного декора.

В искусстве Средней Азии, остающемся по природе своей еще полностью средневековым, появляются в относительно мирные периоды существования ее народов щедрость и богатство вариаций веками отработанных художественных приемов, хотя величавое единство монументальных комплексов предшествующих столетий остается непревзойденным.

Можно сказать, что там, где соперничество властителей-феодалов, вторжения завоевателей-иноверцев особенно тяжело сказываются на судьбе края, эволюция средневековой культуры становится едва приметной. Там же, где ширится сопротивление народа всем видам феодального угнетения, где выступления самих народных масс ускоряют консолидацию национальных сил, происходит как бы стихийное, порой бурное вторжение элементов нового — жизненного содержания, трезвых наблюдений — в культуру и искусство, еще не подвергшиеся коренной перестройке. И тогда появляется большая, чем прежде, свобода в расцвечивании традиционных схем творческой фантазией. И есть нечто сходное во вдохновенном варьировании конструкции бревенчатых покрытий в грузинском доме дарбази, армянском глхатуне и в так называемых заломах на сводах украинских деревянных церквей, в том, как освежают орнамент мотивами родной флоры мастера архитектурного декора в Хиве или Нухе и ткачи в Слуцке.

Творчество народов СССР в XVIII веке двояким образом отражает общие законы развития мирового искусства: с одной стороны, в нем остро обнаруживается неравномерность этого развития, неодинаковость у разных народов сроков смены культуры феодальной культурой нового времени, с другой — выявляется огромное значение этого процесса.

Становление искусства нового времени связано с прогрессивными сдвигами в судьбах народов. В искусстве этом получают несравненно более прямое, чем в эпоху средневековья, более целенаправленное воплощение встающие перед тем или иным народом исторические и социальные задачи.