Книга посвящена идейно-художественным проблемам архитектуры, их значению в комплексе задач общего повышения качества и социальной эффективности строительства. Выразительность и художественная образность показана в связи с назначением сооружений и средствами их осуществления и вместе с тем как часть социальных и идейно-воспитательных функций зодчества. Анализируются используемые современной архитектурой средства композиции и их связь с решением идеологических задач. Особое внимание уделено экспериментам зарубежного постмодернизма и поискам, развернувшимся в советской архитектуре 70—80-х годов. Для архитекторов и искусствоведов.

Андрей Владимирович Иконников — доктор архитектуры, профессор. В 1960 г. закончил архитектурный факультет Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина, затем совмещал преподавание в этом институте с творческой работой в проектных организациях Ленинграда. В 1966 г. защитил докторскую диссертацию «Основные эстетические проблемы города». С 1966 г. живет и работает в Москве, занимаясь проблемами теории и истории архитектуры и дизайна. В 1979 г. удостоен звания лауреата Государственной премии СССР за участие в работе над 12-томным изданием «Всеобщей истории архитектуры». Автор ряда книг, среди которых «Эстетические проблемы массового жилищного строительства» (Стройиздат, 1966), «Основы архитектурной композиции» (Искусство, 1971), «Современная архитектура Швеции» (Стройиздат, 1978), «Каменная летопись Москвы» (Московский рабочий, 1978), «Архитектура США» (Искусство, 1979), «Зарубежная архитектура: от «новой архитектуры» до постмодернизма» (Стройиздат, 1982).

Введение

Функция и форма
Архитектурная форма и техника
Образ и форма
Произведение архитектуры (средства композиции и их развитие в современной архитектуре)
Архитектура в художественной культуре Запада 70-х годов (постмодернизм)
Развитие средств выразительности в советской архитектуре 70-х - начала 80-х годов

Примечания
Именной указатель

Введение

Зодчество с глубокой древности выступает как необходимая часть человеческой культуры. В своем содержании оно воспроизводит многогранность, сложность ее системы, соединяя процессы созидательной, творческой деятельности, направленной на освоение мира, и результаты, в которых эта деятельность опредмечивается. Поэтому неполны определения архитектуры, ограниченные характеристикой ее деятельностной стороны, подобно данному еще Альберти — «искусство строить». Понятие «архитектура» даже в обыденном словоупотреблении распространяется и на исторически сложившуюся совокупность результатов применения этого искусства. Так, говоря об архитектуре Москвы, мы имеем в виду и деятельность ее зодчих, и результат этой деятельности — фонд архитектурных объектов, накопленный городом. И в этом выявляется не особенность русского языка, а широта содержания самого понятия (подобным образом его отразили и другие языки).

В нашей философской литературе сформулирована мысль, что процесс развертывания человеческих сил и способностей, воплощающихся во всем разнообразии создаваемой людьми предметной действительности, составляет содержание культуры, а достигнутый ею уровень характеризует эпохи, общества, народности и нации. То и другое с большой наглядностью выражает архитектура — и в процессе развития, и в его результатах. Архитектурное наследие, накопленное городами, стало одной из форм опредмеченной коллективной памяти человечества, средством закрепления определенных типов поведения и деятельности, которые у человека в отличие от животных не программируются генетически. Благодаря этому архитектура не только постоянно расширяет фонд ценностей, которыми располагает общество, но и служит воспроизводству самого общества как социального организма, существующего в историческом времени.

В системе культуры архитектура вместе с дизайном занимает место на стыке материальной и духовной культуры или на стыке материальной, духовной и художественной культуры, если структурно выделить последнюю, как это делают некоторые наши философы. Архитектура входит в каждую из этих сфер — она удовлетворяет как материальные, так и духовные потребности общества и человека; в то же время как деятельность она обладает интегрирующим, синтетическим характером, который специфичен для художественной деятельности и художественной культуры.

Главный признак произведения архитектуры — пространство, целесообразно организованное для определенной социально значимой цели, вмещающее человека и воспринимаемое им зрительно. При этом речь идет не только о пространстве, со всех сторон ограниченном, как в интерьере здания, но и о пространстве внешнем, организованном объемами зданий и сооружений, благоустройством земной поверхности и зелеными насаждениями. Таким образом, в понятие «архитектура» вместе со зданиями входят комплексы застройки и населенные места в целом. Входят в него и сооружения, не имеющие внутреннего пространства, но служащие для организации внешних пространств (ограды, террасы, набережные, мосты, эстакады, развязки автомагистралей, монументы ит. п.).

Другой существенный признак архитектуры, отделяющий ее от видов строительной деятельности, которыми решаются узко практические задачи (создание подземных коллекторов, перегонных тоннелей метрополитена, временных складских или военно-оборонительных сооружений),— заранее программируемая информация, которая закладывается в ее произведения. Эта информация несет общекультурное, эмоционально-эстетическое и идейно-художественное содержание, важное для практической ориентации людей, для формирования их психологических установок и воспитания личности. Архитектура, таким образом, служит организации жизнедеятельности не только своими материальными структурами, обеспечивающими необходимые условия осуществления процессов, но и той информацией, которую она несет. Ее произведения обладают двоякой ценностью — материально-практической и информационно-эстетической.

Наконец, третий существенный признак архитектуры — ее системность. Формируя определенную часть пространства, произведение архитектуры вместе с тем входит в систему объектов — здание образует элемент комплекса сооружений; комплекс, в свою очередь, является элементом населенного места в целом. При этом архитектурные объекты складываются в структурную основу предметно-пространственной среды — того предметно-пространственного окружения, которое взаимодействует с субъектом и актуализуется его поведением (в качестве субъекта может при этом выступать индивид, некая группа людей, городское сообщество или даже народ и человечество — субъектом определяется тот уровень системной организации, на котором рассматривается среда).

Проблемы среды по сути своей — проблемы человеческие. Человек неотделим от вещественности своего бытия. Взаимодействуя с окружением, он формирует «материальный каркас» своей деятельности, поведения и отношений с другими людьми. Таким образом, планируя предметный мир, человек вместе с ним планирует свою будущую жизнь и, в конечном счете, самого себя. Средовой подход, который стал утверждаться в художественной культуре последних лет, связывает системность, присущую архитектуре и дизайну, с представлением о неразрывности форм поведения и тех материальных структур, которыми они обеспечены, ориентируя на «очеловеченность» окружения как необходимое качество. Произведение архитектуры существует как часть такой очеловеченной системы и в практическом использовании, и в своих информационных качествах (причем важно подчеркнуть — информация, которую оно несет, обретает конкретное содержание только в соотнесении с контекстом, средой).

Разные уровни системной организации среды воплощаются в различных категориях объектов. Уровень элементарный, связанный с обеспечением отдельных процессов, опредмечивается в вещи или в группе вещей — это сфера дизайна. Сложные, составные функции, требующие для своей организации устойчивых пространственных структур, определяют сферу архитектуры. Архитектурное творчество, направленное на образование крупных систем, таких, как город и тем более расселение па территории региона, связывается уже с проблемами принципиально иными, чем возникающие в связи с локальным объектом — зданием или группой зданий. Результатом расширения сферы системных задач формирования среды стало обособление градостроительства — теории и практики организации расселения и населенных мест, хотя граница между градостроительством и архитектурой достаточно условна. С одной стороны, решение проблем архитектуры должно начинаться на градостроительном уровне, с другой — любые градостроительные решения реализуются через уровень, традиционный для архитектуры (здание, комплекс зданий, ансамбль, система ансамблей).

Сегодня мы живем в плотно заселенном, урбанизированном мире. Чем больше разрастаются города, чем плотнее становится их застройка, тем более мощным становится давление массивов искусственной среды на человека и природу. Проблемы экологии как-то вдруг выступили на первый план, обернувшись проблемами выживания человечества. Однако забота о здоровой среде не может быть ограничена одними ее физическими качествами и сведена к предотвращению загрязнений атмосферы и водоемов или нарушения равновесия в природных системах. Взаимосвязь между формами среды и человеческим поведением обязывает задуматься и о проблемах социальных и психологических — об «экологии культуры», но выражению Д. Лихачева. Мы должны защитить культурное наследие прошлого от массированного давления нового, а само новое — от бездумно разрастающейся механистичности, подавляющей отражение человека в его окружении.

Как и вся культура в целом, архитектура, развиваясь вместе с обществом, опирается на многовековые результаты труда человечества, материального и духовного производства прошлых эпох. Обладая на каждом этапе исторической конкретностью, будучи связана с системой общественных отношений, архитектура песет и общечеловеческое содержание, опирающееся на народную основу культуры, ее преемственность. Единство достижений общества в материальном и духовном развитии, характеризующее его культуру, получает в архитектуре прямое и целостное выражение.

В архитектуре опредмечиваются основы мировоззрения общества, его этические принципы и эстетические идеалы. Архитектура всегда относилась к числу важнейших средств утверждения определенной идеологии. Среда, организованная архитектурой, ненавязчиво, но постоянно воздействует на эмоции, сознание и поведение человека. Эстетическое, таким образом, выступает не как некая «надстройка». Создание эстетических ценностей — необходимая часть общественного назначения архитектуры. Противопоставлять утилитарно-практические и эстетические ценности архитектуры неправомерно. Те и другие взаимосвязаны и потребляются в процессе использования архитектурных объектов. Видимость противоречия между ними возникает лишь тогда, когда нарушается соответствие целей и методов архитектурного творчества разносторонним потребностям человека и общества. В подобной ситуации одни стороны назначения зодчества начинают развиваться за счет других. В идеале же единство утилитарно-практического и эстетического определяет место архитектуры в человеческой культуре — на стыке материального и духовного производства, технического и художественного творчества.

Такая позиция стала источником многих трудностей профессии. С одной стороны, ее промежуточность, «срединность» рождает искушения «архитектуроцентризма», иллюзию, что, опираясь на внутренние закономерности архитектуры, можно с этой центральной позиции предписать самой жизни некие идеальные схемы, повлиять на социальное развитие, соответствующим образом формируя пространственный костяк среды. Утопии подобного рода почти столетие питали так называемое новое движение в западноевропейской архитектуре, приведя его, в конечном счете, к тяжелейшему кризису. С другой стороны, промежуточная позиция архитектуры делает ее объектом разнородных внешних влиянии, подчас ведущих к ее внутренним деформациям. Она рождает и множество трудностей для архитектора, постоянно имеющего дело с разнородной информацией и обязанного объединять в своем творческом методе различные типы профессионального сознания и деятельности. Однако лишь реализуя синтетичность и интегративный характер роли, определяемой этой «неудобной» позицией, архитектор может решать задачи, которые ставит перед ним общество.

Конкретная постановка этих задач исторически изменчива; внутренняя структура зодчества под воздействием внешних связей и отношений, формируемых обществом, тоже меняется. Эти внутренние сдвиги, выражающиеся в творческих методах и организации деятельности, отвечают специфическим закономерностям самого зодчества. Однако в конечном счете их динамика подчинена развитию социальных процессов, определяющему цели и задачи профессиональной деятельности. Содержание архитектуры социально; оно реализуется как в практическом функционировании объекта, так и в его эстетической и идейно-художественной ценности. Неразрывность этой взаимосвязи определяет специфику архитектуры как вида созидательной деятельности и как искусства, силу ее воздействия на сознание.

Если от развернутой характеристики архитектуры вернуться к краткому определению, его можно сформулировать так: архитектура — развивающаяся система сооружений, формирующая предметно-пространственную среду жизнедеятельности общества, а также искусство создавать эти сооружения в соответствии с потребностями общества и по законам красоты.

До мощного развертывания производительных сил в процессе промышленной революции методы решения задач архитектуры основывались на интегративных тенденциях, заложенных в основу профессии. Практическим инструментом интеграции служила традиция, которой закреплялся опыт многих поколений зодчих. При этом результаты длительного отбора оптимальных решений утилитарно-практических проблем — конструктивно-технических и функциональных — соединялись с опытом стилеобразования, поиска устойчивых приемов эстетической упорядоченности и знакового выражения определенных смыслов.

Все вместе облекалось в канон, где на первый план выступало эстетическое как обобщающая, интегрирующая ценность (древнейший известный нам архитектурный канон описан в трактате Витрувия, где опыт целесообразного формирования стоечно-балочной конструкции облечен в правила пропорционирования архитектурных ордеров). Как бы естественная постепенность развития традиционных систем, опирающихся на каноны формообразования, была нарушена массированным натиском нового, привносимого во все сферы жизни развитием промышленной цивилизации. Следствием стремительно нараставших изменений стал и разрыв традиций, пресечение их преемственности. Разделение труда и углубление специализации изменили и сферу ответственности профессии архитектора — вместе с отделением в особые профессии инженеров-конструкторов и производителей работ многие традиционные для нее проблемы превратились во внешние факторы.

В системе культуры буржуазного общества ремесленная традиция уже не могла быть опорой деятельности. Стало необходимо широкое осмысление ее целей и методов, ее значения для общества — сложившиеся стереотипы не могли служить решению задач, которые выдвигались социальным и научно-техническим прогрессом. Менялась и форма, в которую выливалась профессиональная мысль. Место трактатов, которыми предписывались некие универсальные каноны, заняли изложения творческих концепций, несущие отпечаток индивидуальности авторов. Их предметом стал уже не свод рецептов, а утверждение принципов профессиональной деятельности, основанное на определенной общественной позиции (сочинения Л. Салливена, Ф.-Л. Райта, О. Вагнера, А. Лооса, Х.-П. Берлаге, А. Ван де Вельде, В. Гропиуса, Б. Таута, Ле Корбюзье и др.). В пестроте вкусов и художественных направлений эстетическое не могло больше играть роли интегрирующего критерия — нужны были иные системы оценки результатов профессиональной деятельности.

Проблемным стержнем архитектурных концепций конца XIX — начала XX в. стало отношение формы и функции произведения архитектуры. Именно через разработку этого отношения внутрипрофессиональные проблемы связывались с осмыслением социальных задач и места зодчества в системе культуры; его понимание определяло творческую позицию и критерии оценки. Конструкция выступала при этом как вторичный фактор, средство осуществления. Содержание, которое вкладывалось в исходные понятия — форма и функция, не было стабильным; его трактовка в большой мере определяла содержание концепций в целом (сегодня это в немалой степени затрудняет восприятие и понимание общей картины развития идей).

Отношения формы и функции разносторонне исследовались в советской теории архитектуры; они занимают важное место к оформленных текстами творческих концепциях ее мастеров — А. Щусева, И. Жолтовского, Ив. Фомина, М. Гинзбурга, братьев Весниных, И. Голосова, И. Леонидова, К. Мельникова, А. Бурова, М. Посохина, А. Полянского. В их теоретических идеях и творчестве эти отношения разрабатывались в связи с общей гуманистической позицией, которую заняло советское зодчество, служащее потребностям народа в целом. Устремленность к реальным средствам решения социальных задач, проходившая через все периоды развития архитектуры Страны Советов, определяла и угол зрения на проблему. Не случайно особое внимание в советской архитектурной мысли уделялось методам осуществления проектных идей. Конструкции и технология строительного производства выступали как активный фактор формирования архитектурных организмов. Большое внимание уделялось и архитектурному образу — представление о нем сыграло немалую роль в определении средств формообразования.

В разные периоды развития советской архитектуры выступали на первый план, получали приоритетное значение различные пути решения стоящих перед ней задач, менялись и акцепты, которые ставились на тех или иных сторонах сложного комплекса общественных потребностей, менялся и язык форм, которыми выражает смысловые значения зодчий. Однако при всех внешних различиях установки на удовлетворение потребностей общества и социальный реализм оставались неизменными, связывая все этапы и направления.

«По мере роста культурного уровня народа,— говорится в новой редакции Программы КПСС,— усиливается влияние искусства на жизнь общества, его морально психологический климат. Это повышает ответственность мастеров культуры за идейную направленность творчества, художественную силу воздействия их произведений».

Проблемы отношений функции и формы, архитектурной формы и техники, проблемы образа и средств его воплощения, которые дает архитектурная форма, не теряют актуальности. В этой работе автор ставил перед собой задачу рассмотреть их в исторической динамике и в том преломлении, которое они получили в процессах развития, характеризующих архитектуру 70—80-х годов. Особо выделена проблема целостности произведения архитектуры, его композиции и тех средств, которыми эта целостность достигается в современной архитектуре. Место архитектуры в системе современной культуры таково, что разговор о ней нельзя замкнуть в рамках внутрипрофессиональных понятий; она рассматривается в связях, которые устанавливаются в среде современных городов и в культурных контекстах, в пространстве и во времени.