Впервые в мировой науке на основе последних достижений в различных областях гуманитарного знания (культурологии, истории, философии, богословия, филологии, искусствознания и т.п.) предпринято системное исследование феномена художественно-эстетической культуры Древней Руси (XI—XVII века) как духовно-художественной целостности. На основе тщательного изучения богатейшего материала русской средневековой книжности (летописей, церковноучительной литературы, агиографии, богослужебной и т.п. литературы) и памятников искусства (архитектуры, живописи, прикладного, певческого искусства) в монографии дана яркая и во многом по-новому освещенная картина становления и развития духовно-художественной культуры средневековой Руси. Издание богато иллюстрировано.

Введение

Книга первая: XI — XVI века

Глава 1. Эстетическое сознание Древней Руси
Глава 2. Образ Софии Премудрости Божией как символ Древней Руси
Глава 3. Поэтика литературы
Глава 4. Эстетика древнерусского города
Глава 5. Поэтика архитектуры
Глава 6. Эстетика древней пластики
Глава 7. Архитектура
Глава 8. Живопись
Глава 9. Декоративно-прикладное искусство
Глава 10. Церковно-певческое искусство

Книга вторая: XVII век

Часть I. Становление художественно-эстетической теории в России

Глава 1. Постсредневековые реминисценции
Глава 2. Симеон Полоцкий
Глава 3. Юрий Крижанич
Глава 4. Николай Милеску Спафарий
Глава 5. «Урядник сокольничья пути»
Глава 6. Теория живописи
Глава 7. Музыкальная эстетика

Часть II. Художественно-эстетическая культура

Глава 1. Поэтика литературы
Глава 2. Эстетика первого театра
Глава 3. Эстетика города
Глава 4. Архитектура
Глава 5. Живопись
Глава 6. Декоративно-прикладное искусство
Глава 7. Традиционное направление церковно-певческого искусства
Глава 8. Барочные формы музыкальной культуры

Заключение
Иллюстрации

Приложения
Библиография
Список иллюстраций
Список сокращений

Введение

Конец XX столетия — это подведение итогов во многих сферах человеческого бытия и прежде всего в истории Культуры. Сегодня очевидно, что Культура с большой буквы, как рукотворная одухотворенная среда обитания человека и духовно-материальное состояние человеческого бытия, находится в процессе некоего глобального кризиса, или перелома, перехода в какое-то принципиально иное качество. Возможно, уже не в ее традиционном понимании, но чего-то принципиально иного. Здесь не место развивать эту тему, но следует подчеркнуть, что именно сейчас, как никогда ранее, важно осмыслить, что же это такое — уходящая Культура, та среда, которую человечество творило в течение последних нескольких тысячелетий и в которой существовало худо-бедно и еще продолжает жить вплоть до сегодняшнего дня. И где мы находимся сейчас? В чем суть того кризиса или перелома, который мы ощущаем вот уже в течение целого столетия, а кое-кто из мудрых мыслителей и чутких художников предощутил его еще и в прошлом веке? В чем причины этого перелома и каковы тенденции дальнейшего движения?

Ясно, что сегодня мы не можем дать толкового ответа ни на один из этих вопросов, но также ясно, что именно сегодня настало время и появились объективные возможности начать работу по подготовке материалов для грядущих исследователей, которые и должны будут дать эти ответы и себе и Истории. Ибо эпоха всякого перехода, перелома, кризиса предоставляет богатейший материал для исследователей, и блажен тот из них, кому посчастливилось жить в такую эпоху. Здесь встречается старое и новое, и если новое пока совершенно неясно и непонятно (налицо только какие-то принципиально небывалые тенденции и формы), то старое еще живо и впервые (по сравнению со всеми предшествующими временами) предстало в виде некой целостности — от начала до своего логического конца. При этом современные исследователи культуры находятся в какой-то мере в совершенно уникальной ситуации во многих отношениях. Во-первых, потому, что подобного по масштабам и качеству перелома еще, пожалуй, не было в обозримый для человеческой истории период Культуры; во-вторых — что во все предшествующие эпохи, правда, менее глобальных переломов (например, при переходе от античности к Средним векам) человечество не имело потребности осмысливать их суть и характер [Хотя культурологические экскурсы христианских апологетов II — III веков можно рассматривать в качестве первой попытки подобного осмысления, все-таки она не была, конечно, столь осмысленной и целенаправленной, какой становится культурология сегодня. (Подробнее о культурологии апологетов см.: Бычков В.В. Эстетика поздней античности. (кн. 1, гл. 10. Церковно-певческое искусство; кн. 2, ч. 2, гл. 7. Традиционное направление церковно-певческого искусства); Раппопорт П. А. (кн. 1, гл. 7. Архитектура); Черная Л. А. (кн. 2, ч. 2, гл. 2. Эстетика первого театра); Щенникова Л.А. (кн. 1, гл. 8. Живопись). II—III века. М., 1981. С. 39 — 146.)]. В-третьих, только сегодня наука обретает наконец более-менее серьезную методологию, инструментарий и просто зрелость для того, чтобы всерьез заняться изучением столь сложного состояния бытия, как Культура.

Конечно, хотелось бы взяться сразу за весь этот огромный феномен да и осмыслить его целиком и расставить все точки над i одним махом. Однако уровень современной науки позволяет лишь снисходительно улыбнуться утопизму этого юношеского рвения. Только постепенный, поступенчатый тщательный анализ всех этапов исторического развития Культуры во всех ее компонентах может привести в конечном счете к желаемому результату.

Авторы данного исследования хорошо сознают и привлекательность сверхзадачи, и остроту и уникальность ситуации, и свои реальные возможности. Они поставили целью внести свой скромный вклад, свой кирпичик в здание будущей истории Культуры — подвести итог почти столетним достаточно многочисленным, хотя и несистематическим штудиям в области древнерусской художественной культуры, как важнейшего этапа русской культуры и существенного слоя в общей Культуре человечества, еще недооцененного мировой наукой. Да, собственно, что здесь и могла сделать эта в какой-то мере мифическая «мировая наука», когда и сами отечественные ученые лишь только в последние десятилетия стали всерьез осознавать значимость этого периода в истории русской культуры. И осознание это проходит отнюдь не беспрепятственно и однозначно...

На сегодняшний день в нашей науке много сделано для изучения отдельных составляющих русской средневековой (или древнерусской, как принято традиционно обозначать этот период) художественной культуры — словесности (или литературы), изобразительного искусства, архитектуры, декоративного искусства; в меньшей мере — церковно-певческого искусства, градостроительства, эстетики. Настало время подвести некоторый итог этим, часто разрозненным, слабо коррелирующим друг с другом исследованиям, чтобы наметить первый абрис этого в основе своей целостного явления и осознать пути и направления дальнейших исследований.

Осмысление древнерусской художественной культуры как некоего самобытного феномена дает возможность яснее понять и русскую культуру в целом до нашего времени включительно, ибо основное ядро ее сложилось именно в Средние века и нашло свое наиболее адекватное выражение именно в художественной, а точнее — в художественно-эстетической среде.

Таким образом, в данной работе предпринята попытка не просто подвести механический итог тому, что наработано к нашему времени искусствоведами и филологами, но дать некое обобщающее осмысление этого материала. Речь у нас идет не только о разных видах искусства (хотя и о них прежде всего, ибо они — основа), не просто о художественной культуре, как их органической совокупности (хотя и о ней, естественно, ибо она — содержание исследования), но о художественно-эстетической культуре. Вот на этом эстетическом (необъяснимом, неуловимом и раздражающем ригористов и буквалистов-архивариусов от науки) аспекте художественной культуры Древней Руси и сделан некоторый (умеренный) акцент. Почему и для чего?

На основе многолетнего личного опыта исследований истории искусства, философии, религии, культуры и изучения соответствующих современных научных трудов в этих областях мне представляется, что именно эстетическое сознание является тем цементирующим материалом, теми скрепами, а если хотите — той плазмой, благодаря которой и возникает целостность художественной культуры, да, пожалуй, и Культуры в целом. Здесь нет, видимо, необходимости давать еще одно определение этого трудно дифференцируемого состояния духа. Их можно найти во Введениях практически ко всем моим книгам, и заинтересованному читателю они известны. Именно эстетическое сознание, достаточно целостное и самобытное для каждого этапа истории культуры, того или иного региона, этноса и т. п., находя наиболее адекватное выражение в феноменах разных искусств, внешне часто имеющих мало общего, объединяет их в целостный организм Культуры, выявляя ее сущностные основания.

Изучая художественный язык или поэтику отдельных искусств на макро- и микроуровнях, их историческую эволюцию, с одной стороны, тот духовный материал, на основе и для выражения которого они возникли, — с другой, уровень собственно эстетической рефлексии соответствующего периода культуры — с третьей, мы можем на основе всего этого попытаться выявить с достаточной степенью вероятности и специфические особенности художественной культуры в целом.

Именно поэтому авторы данной работы предприняли попытку параллельного изучения главных для древнерусской культуры видов искусства, прежде всего связанных с православным культом: живописи, архитектуры, декоративно-прикладного и церковно-певческого искусств, в аспекте осмысления исторического становления их художественного языка и развития соответствующих эстетических представлений.

Исследование состоит из двух книг. Первая посвящена XI — XVI векам, вторая — XVII веку, как переходному от Средних веков к Новому времени. Первая книга содержит десять глав. Четыре главы посвящены наиболее общим философско-эстетическим аспектам древнерусской художественной культуры; остальные — главным наиболее развитым видам древнерусского искусства, составляющим основу художественной культуры средневековой Руси.

На богатом материале древнерусских письменных источников (летописей, агиографий, богословских текстов, гимнографий, «хождений», «повестей» и т. п.) реконструируется эстетическое сознание древних русичей, выявляется его самобытность. Показаны его истоки (славянские и византийские) и характерные особенности. На основе большого конкретного материала сделаны выводы о том, что в Древней Руси осуществлялся своеобразный синтез славянского менталитета, византийского религиозно-философского мышления, а также православного миропонимания, культа и церковного искусства. В результате возникла самобытная художественная культура средневековой Руси с ее уникальными в духовном и художественном отношениях ценностями. Показано, что древние русичи времен Киевской и Московской Руси сформировали свои достаточно оригинальные представления о таких традиционных эстетических феноменах, как прекрасное, возвышенное искусство. Наряду с этим они по-своему трансформировали многие представления и категории византийской эстетики (такие, как образ, символ, канон, икона и др.). Соборность, каноничность, софийность, духовность искусства приобрели в художественно-эстетической культуре средневековой Руси доминирующее значение в качестве опорных принципов эстетического сознания и в художественной практике. По-своему были переосмыслены на Руси и такие специфические сферы византийской культуры, как литургическая эстетика и эстетика аскетизма. Многие феномены византийской эстетики под влиянием глубинных архетипов славянского менталитета и мощного фольклорного начала трансформировались в направлении большей пластической осязательности, вещной конкретизации, телесной экспрессивности, не утрачивая при этом в лучших образцах древнерусского искусства и литературы высочайшей духовности.

В специальной главе подводятся итоги многолетнего опыта изучения мировой наукой художественно-эстетического своеобразия древнерусской литературы как важнейшего компонента русской средневековой культуры. Показаны основные особенности художественного языка средневековой книжности; много внимания уделено поэтике художественного времени и пространства, ее связи с общемировоззренческой проблематикой русского Средневековья.

В качестве новой, во многом еще дискуссионной проблемы в исследовании поднимается тема эстетики русского города. Здесь на основе тщательного изучения археологического материала, летописных источников, конкретных памятников архитектуры и градостроительства предпринимается попытка формулирования гипотезы об эстетической организации городской среды в Древней Руси. Практически нет (да, видимо, и не могло быть) конкретных источников, подтверждающих, что подобная задача сознательно ставилась строителями русских городов, — прежде всего их центральных частей (кремлей, «детинцев», «кромов» и т. п.). Однако на внесознательном уровне эстетические принципы, видимо, играли далеко не последнюю роль во внешне, казалось бы, стихийной, происходившей на протяжении всей истории Руси застройке и перестройке городской среды. В монографии предпринята интересная попытка реконструкции некоторых из этих принципов с привлечением конкретного материала. Выявляется связь между функциональными и эстетическими принципами средневекового градостроительства.

В четырех последних главах, посвященных архитектуре, живописи, церковно-певческому и декоративному искусству, на основе новейших искусствоведческих достижений в исследованиях древнерусской культуры (как в методологическом, так и в конкретно-историческом аспектах) проводится анализ основных видов русского средневекового искусства. На материале главных школ (для иконописи — «писем») и направлений (особенно подробно разработанных для древнерусской живописи) показаны духовно-эстетическая и художественная значимость и самобытность (в целом при учете соответствующих культурных влияний и типологических параллелей) основных составляющих русской средневековой художественной культуры, прослеживаются ее исторические трансформации и факторы, стимулировавшие их.

Вторая книга посвящена XVII веку — переходному периоду от собственно средневековой культуры к новоевропейской. Она состоит из двух частей. В первой практически впервые в науке подробно анализируется зарождение и развитие в России художественно-эстетических теорий, оказавших существенное влияние на последующий ход развития русской культуры. В XVII веке были, с одной стороны, сформулированы некоторые положения собственно средневековой идеологии и возникло консервативно-апологетическое направление в защиту уже уходящей в историю культуры. А с другой, на основе средневековых традиций и под влиянием идей и художественной практики западноевропейской культуры начали складываться специфические художественно-эстетические и даже искусствоведческие концепции и теории (искусства слова, живописи, музыки), аналогов которым нельзя найти ни в одной другой культуре. Дело в том, что теоретики искусства XVII века пытались сформулировать новые художественно-эстетические принципы, опираясь на конгломерат во многом противоречивых исходных теорий, мировоззренческих и художественных установок (это и античные теории в интерпретации греко-византийских и латинских авторов; и православные теории иконы, образа, символа; и новоевропейские теории музыки, живописи, словесных искусств). И за всем этим стоял еще и многовековой опыт богатой русской средневековой художественной практики. Большую роль в становлении новой русской эстетики и в создании первых трактатов по искусству в России сыграли выходцы из западных русских, славянских и других земель. Некоторым из них (Симеону Полоцкому, Юрию Крижаничу, Николаю Милеску Спафарию) посвящены монографические главы в этой части. Подробно анализируется становление оригинальной музыкальной эстетики в России, разработанной Кореневым и Дилецким.

Во второй части книги анализируются художественные особенности древнерусского искусства XVII века. При этом большое внимание уделяется путям поиска русской культурой своего направления движения от средневекового типа к новоевропейскому. Выявляются особенности художественного мышления творцов русского искусства в эту бурную, во многих отношениях, эпоху.

Редактор и авторы хорошо сознают, что на сегодня степень разработанности отдельных аспектов и составляющих древнерусской художественной культуры различна; что понимание конкретных проблем, мировоззренческие установки, методика анализа и стилистика изложения у разных авторов различны. Поэтому они не ставили своими целями ни унификацию индивидуальных подходов, ни достижение одинакового уровня завершенности, ни обобщения тех или иных проблем и аспектов исследования. Фактически сделан первый шаг на пути осуществления работы подобного типа и он во многом носит поисковый характер. Подводятся итоги одного (можно сказать, узко-конкретно-дифференциального) этапа исследований и намечаются пути к новому (интегрально-обобщающему), аналитическому. Именно под этим углом зрения и следует рассматривать предлагаемую вниманию читателей работу.

Авторы исследования: Баранова Т.Б. (кн. 2, ч. 1, гл. 7. Музыкальная эстетика); Бондаренко И.А. (кн. 1, гл. 4. Эстетика древнерусского города; кн. 2, ч. 2, гл. 3. Эстетика города); Бусева-Давыдова И.Л. (кн. 1, гл. 9. Декоративно-прикладное искусство; кн. 2, ч. 2, гл. 4. Архитектура; гл.5. Живопись; гл. 6. Декоративно-прикладное искусство); Бычков В.В. (Введение, кн. 1, гл. 1. Эстетическое сознание Древней Руси; кн. 2, ч. 1, гл. 1. Постсредневековые реминисценции, гл. 3. Юрий Крижанич, гл. 4. Николай Милеску Спафарий, гл. 5. «Урядник соколничья пути», гл. 6. Теория живописи, Заключение); Бычкова Л.С. (Библиография, указатели, научно-вспомогательная работа); Вагнер Г.К. (кн. 1, гл. 6. Эстетика древней пластики); Громов М.Н. (кн. 1, гл. 2. Образ Софии Премудрости Божией как символ Древней Руси); Заболотная Н.В. (кн. 2, ч. 2, гл. 8. Барочные формы музыкальной культуры); Комеч А.И. (кн. 1, гл. 5. Поэтика архитектуры); Конон В.М. (кн. 2, ч. 1, гл. 2. Симеон Полоцкий); Лихачев Д.С. (кн.1, гл. 3. Поэтика литературы; кн. 2, ч. 2, гл. 1. Поэтика литературы); Лозовая И.Е.