Архитектурные шедевры Средней Азии, Афганистана, Ирана конца XIV-XV вв., отражающие достижения искусства средневековых зодчих, заслуженно пользуются мировою славой. Очерк развития конструктивно-технических, композиционных, художественно-образных идей в зодчестве этой эпохи составляет содержание настоящей книги.

Историческая среда и зодчий

Архитектура
Город
Строительные и декоративно-отделочные материалы
Несущие и ограждающие конструкции

Своды, арки, купола
Арки
Стрельчатые своды
Сомкнутые своды
Купола

Формы, композиции, декор
Архитектурные формы
Бурджи и минареты
Купольный объем
Колонные системы
Архитектоника фасадов
Архитектурные композиции
Архитектурный декор

Типология зданий

Здания гражданской архитектуры
Жилые дома
Дворцы
Рыночные здания
Караван-сараи и рабаты
Инженерные сооружения
Бани
Обсерватория

Здания культовой архитектуры
Мечети
Минареты
Медресе
Ханака
Мавзолеи

Архитектурные ансамбли
Архитектурные сады
Эпоха и стиль

Литература

Архитектурные творения Средней Азии, Афганистана и Ирана XV века входят, как бесценные самоцветы, в сокровищницу мирового архитектурного наследия. Литература, посвященная отдельным памятникам этой эпохи, уже весьма обширна, но обобщающего охвата их до сих пор нет. А между тем проблема художественной культуры народов Среднего Востока этой поры не случайно была выдвинута на разработку перед учеными, в ряду других, проектом ЮНЕСКО по изучению цивилизаций Центральной Азии как одна из важнейших. Поразительный взлет в различных областях духовного творчества на территории Тимуридского государства был порожден объединением созидательных усилий народов, его населявших. В плане разработки данной проблемы группой ученых СССР, Афганистана и Ирана был составлен богато иллюстрированный альбом с сопроводительным к нему текстом, посвященный выдающимся архитектурным памятникам конца XIV—XV вв.

Один из разделов этой проблемы освещает настоящий очерк. Цель его — опыт выявления и обобщения ведущих творческих тенденций зодчества эпохи Тимуридов, чему посвящен и текст, и вся иллюстративная часть.

Автор выражает глубокую благодарность руководству Главного Управления по охране памятников культуры Узбекистана за предоставление некоторых обмерных материалов по памятникам Средней Азии из научного архива; иранским коллегам A. Багерзадеи А. Таджвиди и афганским —А. Вардак и Ш. Мустаминди за содействие в натурном ознакомлении с памятниками XV в. на местах; своим сотрудникам — Л.Ю. Маньковской за помощь в подборе графических материалов и А.А. Ивановой, участвовавшей в их подготовке к печати; Г.Н. Юдицкому, исполнившему фотографии средневековых памятников Средней Азии. Публикуемые фотографии и обмеры памятников Афганистана и Восточного Ирана в основном исполнены автором, некоторые взяты из книг.

Историческая среда и зодчий

Архитектура Среднего Востока конца XIV—XV вв.— одно из самых ярких явлений мирового зодчества. Она слагается на рубеже Средневековья и Нового Времени и являет как бы субстрат веками формировавшихся традиций и вновь нарождающихся тенденций.

Художественная культура этой эпохи не случайно выдвинута научными экспертами ЮНЕСКО в ряд ведущих проблем по изучению цивилизаций Центральной Азии. Культура служила важным фактором духовного объединения народов, входивших с конца XIV до начала XVI вв. в границы Тимуридской державы, ибо сама являла плод того творческого единения, которое привело к созданию высочайших художественных ценностей, равно понятных и близких всем этим народам. Ее наивысшим выражением явились произведения зодчества. Архитектура — монументальное искусство, в котором функциональное начало и техника синтезированы в гармонических формах прекрасного целого, отвечала наибольшим образом духу своего времени и общим запросам как парадно-праздничной, так и повседневно-бытовой жизни восточных городов.

Памятники тимуридского зодчества — это застылые сгустки блистательной, далекой эпохи, запечатлевшие черты ее общественной и культурной жизни, ее творческих устремлений и созидательного гения.

«Тимуридская архитектура», «искусство Тимуридов» — термины эти давно вошли в литературу, хотя и требуют оговорок на известную их условность. В развитии художественной культуры былых эпох роль правящих династий могла быть активной, безразличной, резко отрицательной, но никогда не была определяющей, ибо искусство живет по своим законам, нередко не совпадающим с диктатами власть предержащих. В научной терминологии династический признак правомочен лишь как некая историческая веха — и лишь в этом аспекте приемлемо понятие «Тимуридская культура», которое ставит ее в хронологические рамки правления Тимура и Тимуридов (последняя четверть XIV в.— рубеж XV—XVI вв.) и в основные территориальные рамки тимуридских владений, охватывавших области современных советских среднеазиатских республик, Афганистана, восточного Ирана.

Главные вехи политической истории этой эпохи были отмечены сменою на престоле то ярких, то бесцветных фигур. Начало ее было положено Тимуром, который в 1370 г. становится единодержавным правителем Мавераннахра, а затем серией непрерывных, в основном грабительских походов создает громадную империю, простиравшуюся ко времени его кончины (1405 г.) от Средиземного моря до Инда. Шахрух, который, устранив иных претендентов на трон, пребывает в Герате, номинально еще придерживает единодержавие (1409—1447 гг.), но фактически вне Хорасана правят уделами его сыновья (в Мавераннахре — Улугбек, в Балхе и Луристане — Ибрагим-Султан, в Кабуле и Кандагаре — Суюргатмыш и т. д.). Азербайджан и Ирак уже принадлежат туркменской династии Кара-Коюнлу, которая в 1453 — 1457 гг. захватывает и весь Западный Иран. В середине XV в. в тимуридском государстве вспыхивает междоусобная война за престол, в которой одерживает победу Абу-Саид (1451 —1469 гг.), а с 1469 г. власть над Хорасаном захватывает блистательный Султан-Хусейн Байкара, придерживающий ее вплоть до 1506 г. В Мавераннахре в эту пору правит ничтожный сын Абу-Саида Султан-Ахмед (1469—1494 гг.), но нити всей политической жизни фактически держит глава ордена Накшбендия, могущественный шейх Ходжа Ахрар. Рубеж XV—XVI вв. отмечен все нарастающим удельным сепаратизмом и раздорами между последышами Тимуридского дома, что и приводит к его крушению и захвату Шейбаннханом Мавераннахра, а затем Хорасана, вскоре, однако, завоеванного шахом Исмаилом Сефеви.

Вся историческая обстановка в государстве Тимуридов была полна резких противоречий. В политической жизни — стремление к воссоединению стран и народов в рамках единодержавной империи и вместе с тем к дроблению на самостоятельные удельные владения. В сфере экономической — широкие международные коммерческие связи, рост ремесла и торговли и вызванный этим подъем больших городов, но наряду с тем обнищание провинций. Высокий подъем духовной культуры рядом с исступленным фанатизмом. Расцвет наук, запечатленный трудами по философии, астрономии, математике, филологии, теории музыки,— наряду с дремучими суевериями, порою ставившими ряд ответственных государственных решений в зависимость от астрологов и всякого рода мошенников-предсказателей. Показное меценатство богачей и повседневная бедность живущих щедротами от их стола поэтов, острословов, певцов, каллиграфов. Сложность и неустойчивость человеческих судеб, зависящих от прихотей властелинов, превратностей войн, дворцовых интриг, борьбы религиозных течений.

...А впрочем, не те же ли черты присущи в эту эпоху строю жизни и западноевропейских стран?

На всем этом пестром фоне — удивительный взлет искусства. История знает великие эпохи каких-то почти всеобщих вспышек культуры — такою была античность, охватившая не только греко-римский мир, но и весь Передний, Средний, Дальний Восток, такими для средневековья были X—XII века, таким оказалось XV столетие. Явление это воспринимается почти как внезапное — на самом деле оно подготавливалось и возникло не вдруг. На Западе оно получило наименование Ренессанса, для Востока термина, выражающего его существо, пока не подобрано. Тождества его проявлений здесь и там нет, а аналогии порой поразительны, и все же в целом здесь все иное — сказываются различия исторических судеб, национальной психологии, роли традиций и меры их преодоления. Не там и здесь век Кватроченто отмечен небывалым подъемом духовных устремлений и созидательной активности.

Лучше всего выразил свое отношение к тимуридской эпохе ее современник, очевидец и активный участник, человек авантюрной судьбы, неуемной энергии, целенаправленной воли и тонкого вкуса — Захиреддин Бабур, праправнук Тимура, утративший наследие предков в Средней Азии, но сам положивший начало новому государству и новой династии в Индии. Говоря о периоде правления Султан-Хусейна Байкары, он восклицает: «Время Султан-Хусейна — удивительное! Хорасан и особенно Герат были наполнены талантливыми и бесподобными людьми. Каждый человек, занимавшийся каким-либо делом, все свои усилия и намерения устремил к тому, чтобы довести это дело до совершенства».

Не в этом ли ключ к пониманию культуры тимуридской эпохи — стремление к совершенству в любом виде творчества и достижение этого совершенства, столь ярко запечатленного на дошедших до наших дней памятниках искусства — особенно памятниках архитектуры? И если на весах двух тенденций — расчленения и объединения — первую чашу оттягивали политические распри, борьба за богатство и власть, национальные и языковые барьеры, соперничество исламских толков, а на другой возлежали интересы и связи экономического, государственно-династического, общерелигиозного порядка, то чрезвычайно весомым грузом на этой чаше единения народов обширной державы было искусство во всем многообразии его проявлений—литература, музыка, народные театрализованные зрелища, архитектура, художественные ремесла, каллиграфия, миниатюра. 

Архитектуре принадлежит в этом перечне особое место. Она была как бы внешним выражением многообразных общественных связей — бытовых и идеологических, научно-технических и эстетических. Язык архитектурных образов отвлечен, но зрим, он трудно изъясним и вместе с тем общепонятен. Ни одно другое искусство не вправе претендовать на такую всеобщность своего назначения и восприятия, как архитектура. Речь идет не только об утилитарном «назначении для всех», но и о ее эстетических общественно-всеобщих качествах. Будь ли то здания широкого обслуживания — жилые дома, рынки, караван-сараи, мечети, благотворительные постройки, будь ли то доступные лишь для избранных дворцы, аристократические мавзолеи, медресе с их замкнутым регламентом, все они включались в застройку городов, в формирование монументальных ансамблей или интимных внутриквартальных уголков, в организацию главных планировочных узлов, в обстройку улиц. Архитектура входила таким образом в повседневную жизнь города, и в лучших своих воплощениях она неприметно играла эстетически воспитывающую роль, определяя вкусы, формируя чувство прекрасного, выражая высокие идеалы, цели и устремления эпохи.

Бурный рост городов выдвигал архитектурные задания невиданного ранее размаха. Они могли быть осуществлены лишь при условии четкой организации самих строительных работ, высокой квалификации мастеров строительного дела и созидающей волн ведущих зодчих, творческий гений которых, помноженный на опыт, мог в полной мере ответить новым запросам.

При Тимуре прославленные архитекторы и мастера разнообразных строительных специальностей — как местные, так и насильственно согнанные из покоренных им областей,— были сосредоточены в крупных городах Мавераннахра, главным образом в Самарканде. Их жизнь была нелегка, но у людей творческого труда дух созидания воспаряет над ярмом повседневности. При всех тяготах подневольного положения, мастеров не могла не вдохновлять грандиозность поставленных на разрешение задач и широкие возможности их воплощения. Подтверждение тому — сами созданные при Тимуре памятники Самарканда, Шахрисабза, Туркестана.

После смерти Железного Хромца Самарканд не утратил роли выдающегося центра архитектурной деятельности. Но в эту пору, когда многие мастера возвратились в родные места, в главных городах тимуридских уделов возрождается или возникает немало иных фокусов концентрации культурной деятельности и бурного архитектурного строительства. Полученный же перед тем в единении творческих устремлений и практики опыт не только не был отброшен, но получил широкую базу дальнейших поисков и совершенствования.

В XIV—XV вв. мастера строительных специальностей были охвачены корпорациями цехового типа, формы которых сохранялись с небольшими видоизменениями на Среднем Востоке еще до недавнего времени. Они включали главу цеха — накиба и старшину — калантара, каковыми обычно избирались наиболее уважаемые зодчие, известные своими познаниями, долгой практикой и высокими нравственными качествами, мастеров — устодов и учеников — шагирдов. Мастера подразделялись по отраслям строительного дела.

Главной, универсальной по своему значению фигурой в строительном процессе являлся широко осведомленный в различных строительно-технических и декоративно-отделочных отраслях архитектуры зодчий — мемор. Он совмещал в себе качества проектировщика и непосредственного исполнителя проекта, он объединял весь творческий цикл, охватывавший разнообразные стадии работ, в его голове рождались основные замыслы, его организаторский талант обеспечивал бесперебойный ход строительства, его руками выполнялись наиболее ответственные части зданий.

Общественное положение зодчего было довольно высоким в сравнении с мастерами иных ремесленных специальностей. В «Уложении» Тимура, которое содержит распределение разнообразных сословных категорий его огромной феодальной империи, общество подразделено на 12 групп, причем зодчие здесь входят в 8-й разряд, в то время как основная масса ремесленников (в том числе строительных специальностей) — лишь в 11-й. Этим явно подчеркивается видное общественное положение архитектора, хотя и стоящего все же в нижней половине феодальной иерархической лестницы. Еще и в XVI веке архитекторы (меморон) стояли особо среди иных категорий ремесленников, в том числе строительных специальностей.

Возможно, однако, что в «Уложении» Тимура имеются в виду не все меморы, но лишь те, которые находились на дворцовой службе в так называемой системе «дарбасте» (государственных строительных работ).

Ведущие мастера архитектуры являлись носителями и передатчиками опыта поколений, но никогда не замыкались в рамках лишь этого опыта, обогащая его находками новооткрытий и расширяя познания наблюдениями за творчеством своих собратьев по ремеслу.

В этом отношении горизонты особенно раздвигались благодаря возможности поездок в другие города и страны, которые при Тимуридах практиковались очень широко. Мастеров, завоевавших в своем деле добрую славу, нередко приглашали из самых отдаленных мест для осуществления различных ответственных архитектурных заданий.

Надписи на самих памятниках возвещают, например, что зодчий Ахмед ибн Шамседдин из Тебриза возвел Масджиди-Шах в Мешхеде, придворный архитектор Шахруха, Кавамеддин, работавший в Герате, Мешхеде и Харгирде, был родом из Шираза, гератские каллиграфы Абдаллах, Таббах и Шамс-Байсункари оформляли мечеть при могиле Имама Риза в Мешхеде и т. д. Известны и случаи насильственного привода на строительство мастеров архитектуры из далеких мест. Так было при Тимуре, когда из покоренных стран — Хорезма, Ирана, Ирака, Азербайджана, Индии было согнано огромное количество мастеров различных строительных специальностей, которые совместно с выдающимися местными зодчими трудились над возведением грандиозных зданий в городах Мавераннахра, особенно в столичном Самарканде. Имена некоторых из них сохранились на самих этих сооружениях. Так, мастера Шемс Абд-ал-Вахаб и Ходжа-Хасан из Шираза участвовали в сооружении и декоративном оформлении мавзолея Ахмеда Яссави в Туркестане, мозаичист Мухаммед-Юсуф из Тебриза — в выполнении облицовок дворца Ак-Сарай в Шахрисабзе, зодчий Мухаммед бини Махмуд из Исфахана создал комплекс медресе и ханаки царевича Мухаммед-Султана в Самарканде, а резчик Юсуф пз Шираза выполнил резную дверь у входа в Шахи-Зинду.

В своей проектной и строительной деятельности зодчие тимуридской эпохи опирались не только на практический опыт, передававшийся от учителя к ученику, наследуемый от поколения к поколению, но и на основы архитектурной теории, подкрепленной успехами на Востоке математических наук. Прямым свидетельством связи математики с архитектурной теорией является математическое исследование одного из главных научных сотрудников самаркандской обсерватории Улугбека — Гияседдина ал-Каши. Этот ученый труд включает особую архитектурную главу, которая содержит данные о метрологии, методах подсчета площадей и объемов, о построении различных типов арок и сталактитов (то есть не только плоскостных, но и пространственных кривых) и ряд других интересных для строителей в теоретическом и практическом отношении сведений.

Вооруженные опытом строительного дела, оснащенные познаниями теоретических основ архитектуры, воодушевленные размахом поставленных перед ними задач, зодчие тимуридской эпохи вкладывали все свое мастерство, великий талант и вдохновение в архитектурные творения, исполненные подлинного величия и покоряющей красоты, многие из которых дошли до наших дней.